— Вот! — и Федор заговорщически, как фокусник на арене цирка, одним быстрым движением вдруг поднял с камня чешуйчатое покрытие.
Серега даже глаза протер от неожиданности. Как это? Это же не драпировка из ткани?
— Он что, не прирастает к камню? — озадаченно спросил оператор у Федора.
— Я сам удивился! Немножко ножичком подрезал, дернул, а оно раз — и все сползло! А под ним… — И он поднял серо-черное покрывало выше.
На шершавом темном боку «яйца» виднелись яркие серебряные буквы: «Федор-2005».
— Понял? И автограф есть, и никто не увидит! — Парень был собой очень доволен. — Хорошо, что фломастер захватил! Через двадцать лет детям покажу!
— Слушай, ты как пятиклассник, честное слово! — хохотнул Сергей. — Потом сниму, ладно? После обеда. Мне блок питания поменять надо.
Бассейн оказал неожиданно глубоким: только вступив, Ольга сразу окунулась почти по подбородок.
Вода была прохладной, внизу — даже холодной. Однако не вызывала ни ощущения озноба, ни немедленного желания выпрыгнуть на поверхность. И Ольга, и Сергей с удовольствием плескали пригоршни влаги в разгоряченные лица, омывали плечи, шеи, грудь. Казалось, каждая очередная пригоршня живительной жидкости смывала не просто пот и пыль, а саму усталость, само напряжение, возвращая телу удивительную легкость, а мыслям — ясность.
— Все, вылезайте! — прервал затянувшееся священнодействие неумолимый Рощин. — Ритуальное омовение закончено. Можете просто простудиться.
— Да брось ты, Влад! — отмахнулся оператор. — Дай покайфовать!
— Или вы немедленно вылезаете, — Рощин помрачнел, — или путешествие оканчивается.
Это было сказано таким тоном, что спорить тут же расхотелось.
Теплый ветерок быстро и ласково обсушил кожу. Обуваться купальщики пока не стали — пусть ноги отдохнут!
Бодрая, довольная, посвежевшая и даже уже повеселевшая — вся компания расселась вокруг импровизированного стола и принялась за еду. Надо ли говорить, что сваренные вкрутую яйца вкупе со свежим огурцом были намного вкуснее всех мировых деликатесов, вместе взятых. Блаженство. Именно это слово определяло общее состояние путешественников. Впрочем, все же, не совсем общее.
* * *
— Федор, а ты почему ничего не ешь? — вдруг спросил Рощин. — Говорил, что слюной исходишь, а сам… — Он внимательно посмотрел на парня. — С тобой все в порядке?
— Да в порядке, в порядке, — махнул рукой Федор. — Не хочу что-то. Видно, морошки объелся. Или голову на солнце напекло. Подташнивает…
— Федь, а ты чего-нибудь солененького пожуй, — предложила Ольга, — чтобы не тошнило. На, возьми колбаски! А то нам ведь идти надо, вдруг у тебя от слабости ноги откажут. Мы же тебя не унесем!