— Очевидно, он ранил ей душу и едва не разрушил веру в любовь, — кивнул Драммонд, ткнув пальцем в страницу «Лондон уикли». — Это настоящее преступление!
Найтли фыркнул. Веру в любовь? Ранил душу? Что за сентиментальный вздор! Хотя чего еще ожидать от драматурга?
Так или иначе, он откинулся на спинку стула и поднял газету повыше.
Найтли читал ее колонку с затаенным дыханием. Имелись у него подозрения. Но цена подтверждения этих подозрений была чересчур высока. Либо он откажется от мечты всей своей жизни войти в высшее общество, либо разобьет сердце Аннабел.
Он не был готов ни к тому, ни к другому.
— Похоже, она наконец привлекла его внимание, но он просто воспользовался ее чувствами, если понимаешь, о чем я, — покачал головой Гейдж. Найтли стало не по себе.
— Ты прав, именно воспользовался. Болван — недостаточно сильное выражение. Знаешь, хотел бы я знать, кто он, только для того, чтобы врезать ему в челюсть, — прорычал Драммонд.
Много лет Найтли пил кофе, читал газеты со старыми друзьями. И за все это время не слышал, чтобы Драммонд реагировал с такой чертовой страстью на газетную колонку. Куда энергичнее, чем в тот раз, когда «Лондон кроникл» дала рецензию на одну из его пьес, в которой говорилось, что у автора, вероятно, была желтая лихорадка в момент написания очередного шедевра. И это после того, как он отвалил шесть фунтов за хвалебную рецензию!
— Да, займись этим, а пока я увезу Дорогую Аннабел в Гретна-Грин и по пути покажу ей, что такое любовь настоящего мужчины, — залихватски улыбнулся Гейдж, отчего Найтли захотелось врезать в челюсть именно ему. Но он решил мыслить логично и рационально, прежде чем вспылит и выдаст себя.
— Вы это серьезно? — бесстрастно спросил он, опуская газету.
— Разумеется, — кивнул Драммонд, положив руки на грубо сколоченный стол.
— И я тоже, — поддакнул Гейдж так же мрачно. И для пущего эффекта ударил кулаком по столу.
— Но вы даже ее не знаете, — напомнил Найтли.
— Зато знаешь ты. Не хочешь познакомить? — осведомился Гейдж, вопросительно вскинув брови.
— Нет, — твердо ответил Найтли.
Во имя всего святого, нет!
— Почему? Очевидно, прелестная крошка одинока и ищет любви, — удивился Гейдж.
— А кроме того, она молода, красива и покладиста, — добавил Драммонд тоном, который мог быть описан только как мечтательный, хотя это пришлось Найтли не по нраву.
— Не считаешь, что она заслуживает любви? — настаивал Гейдж.
— Это ее дело, — отрезал Найтли, свертывая и откладывая в сторону газету.
— Было ее делом. Но как только она начала писать о нем в газете, это стало делом всех, — возразил Драммонд. К несчастью, он был прав.