– На всякий случай, – пояснила она и отступила в сторону.
Аррис выпустил Слага. Сила тяжести сделала свое дело.
– Да, – произнес Пинн, наблюдая за котом, который лежал, зарывшись в куче одежды. На любимом пальто Малвери появилось большое жирное пятно.
– Не хотела бы я оказаться на твоем месте, когда Слаг очухается, – сообщила Джез.
– А, его я не боюсь, – заявил Пинн, слезая со стола.
Тут Джез осенило.
– Послушай, а как тебе удалось сделать его таким смирным?
– Подлил ему в молоко ром.
Она задумчиво провела языком по небу и деснам. Да, именно оно. Тот самый вкус. Ром и молоко. И спине горячо, будто кто-то привязал туда огромный бутерброд.
– Ха… – глубокомысленно сказала она.
Фрей мог уехать из парка на трамвае, но решил пройтись пешком. Ему требовалось время, чтобы подумать в одиночестве, а прогулка являлась для него редким и желанным упражнением. Крейк отправился добывать приборы для своих новых методов, ну а Дариан к этим походам никогда не допускался. Демонисты всегда держались очень скрытно, имея на то серьезные основания. Пробужденцы настолько ненавидели их, что любому, кого они уличили бы в подобных занятиях, почти неизбежно грозила виселица.
Капитан оказался на небольшой площади – почти пустой, если не считать пожилого человека, который пересекал ее навстречу Фрею. Над площадью господствовало здание с крыльцом-папертью, передней площадкой и знаком, вырезанным в камне над сводчатым дверным проемом. Дариан остановился. Вот он – символ веры церкви пробуждения. Узор из кругов и соединенных между собой линий, которыми последний король Андрил исчертил стены кельи в последние дни своего безумия. Его последователи были уверены, что он нашел ключ к расшифровке языка Всеобщей Души. Фрей, со своей стороны, полагал, что видит перед собой каракули сумасшедшего.
Здание оказалось заколочено и пустовало. На стенах темнели плохо смытые непристойные надписи. Дариан не смог разобрать их содержания – против пробужденцев или в их поддержку, но, определенно, здесь были ругательства, бессвязные крики ненависти.
Совет канцлеров недавно выпустил указ, запрещающий деятельность пробужденцев в городах. Это являлось частью длительной компании эрцгерцога. Он вместе с женой вел ее, чтобы вырвать ядовитые клыки той политической угрозе, которая скрывалась за агрессивной (и очень доходной) религией пробужденцев. Вдобавок эрцгерцог предъявил им обвинение в том, что императоры – самые непостижимые и опасные стражи пробужденцев – одержимы демонами. А доказательства ему предоставил сам Дариан. Началась серьезная игра. Пролилась кровь. В провинции стали гибнуть люди.