Шла весна 1919 года. Де-факто Первая мировая война давно закончилась, а вот оформить сей отрадный факт де-юре никак не удавалось. Парижская мирная конференция грозила вновь стать одним из самых продолжительных саммитов в истории дипломатии. Хотя, строго говоря, саммитом на всём её протяжении Парижскую мирную конференцию назвать нельзя. Главы государств то съезжались в Париж, то разъезжались по своим столицам, оставляя конференцию на откуп экспертам – участникам различных согласительных комиссий. Но в те дни проходил именно саммит. И всё там складывалось как-то не в пользу России. При всём при том, что в составе российской делегации были опытные эксперты по всем обсуждающимся на конференции вопросам, мы сдавали позицию за позицией, а от нас требовали всё новых и новых уступок. Понятно, подобное положение вещей никак не устраивало ни главу делегации Председателя ВЦИК Спиридонову, ни большинство из рядовых членов, среди которых был и ваш покорный слуга.
И вот одним из вечеров очередного неудачного для нас дня, в моём гостиничном номере собрались несколько членов делегации, во главе со Спиридоновой. Почему в моём? Чтобы не привлекать внимание тех членов делегации, которых мы не желали посвящать в наши дела. К тому же именно я был начальником службы безопасности российской делегации. Сидим, значит, пьём чай – исключительно чай! – и горькую думу думаем. Что-то с российской делегацией, очевидно, не так. Ходим вроде с козырей, а наша карта постоянно оказывается битой.
– Что думаете по этому поводу вы, Михаил Дмитриевич? – спросила Маша у Бонч-Бруевича.
Заместитель начальника Генерального штаба ответил по-военному прямо:
– Полагаю, среди членов нашей делегации есть изменник!
Маша перевела взгляд на Бокия.
– Согласен с генералом, – сразу ответил тот. – Кто-то сливает информацию обо всех готовящихся нами демаршах.
– И ты, разумеется, считаешь, как они? – Машин взгляд остановился на мне.
– Разумеется, – кивнул я. – А ты разве считаешь иначе?
– Уже не считаю, – вздохнула Маша. – Всё указывает именно на то, что в наши ряды затесался провокатор. – В этот миг голос Спиридоновой сделался крайне жёстким. – Необходимо его выявить и обезвредить, и как можно скорее!
Чёрт! Её последняя фраза предназначалась персонально мне. И она была права. Кто, как не начальник службы безопасности, должен искать «крота»? И я даже открыл рот, чтобы сказать что-то вроде «есть!» или «будет сделано!», но тут раздался осторожный стук в дверь. Я, так и не произнеся ни слова, закрыл рот, приложил палец к губам, призывая всех соблюдать тишину, потом указал свободной рукой в направлении соседней комнаты. – Гостиница, в которой остановилась российская делегация, была довольно скромной, но номер у меня был двухкомнатный. – Когда остальные скрылись в спальне, оставив дверь чуть приоткрытой, я подошёл к входной двери и открыл её. За порогом стоял знакомый мне молодой человек из состава вспомогательного персонала нашей делегации, Паша Виноградов, помощник нашего главного дипломатического советника. Я прочёл в устремлённом на меня взгляде нечто такое, что сразу заставило меня произнести «Проходи!» и посторониться, пропуская Виноградова в комнату. Парень был мрачен, но настроен весьма решительно.