— Ладно, ладно, я понял! — изрек воин, запрыгивая на коня. — Нам покажут дорогу… Вперед!
Хэйа!
Огромную кляксу на белом снегу Кильвар поначалу принял за местную нечисть, даже за оружие схватился.
— Скорее помогите мне! — вдруг произнесла клякса женским голосом.
Воин спешился, и медленно стал подбираться к «кляксе» — вдруг, все-таки нечисть?
— Ну, чего стоишь пнем?! Я не смогу ее сама дотащить до дома!
— А вы кто? — странно, но Кильвар все еще сомневался в реальности происходящего.
Были уже случаи, когда нечисть болотная напускала морок на человека, заманивала в ловушку, а затем… Нет, лучше не думать о том, что могла сделать нечисть с человеком.
Порою попадались трупы… Бр-р-р! Вдруг в этот раз тоже морок?
Внезапно черная говорящая клякса сорвалась с места и, в миг оказавшись возле воина, отвесила звонкую оплеуху. Кильвар схватился за щеку:
— Ничего себе — морок!
— Дурень ты! Какой я тебе морок?! Девушку спасай!
Ну, в принципе, она права — мороки не будут раздавать оплеухи.
Сорвавшись, наконец, с места, Кильвар подбежал к месту, где присела женщина.
— Вирай! Вирай! — звал воин.
И как ни странно, я услышала. Только сил говорить не было. Мне было тепло и уютно в снежной берлоге. Ничего не беспокоило. Я плыла на теплых волнах безмятежности.
Ну, и зачем вы меня дергаете? Оставьте меня, прошу… Я проросту травой… Я развеюсь пеплом… Я побегу весенними ручьями… Я буду поить землю с рук…
Кильвар, оставь меня… Я вернусь ветром и буду играть твоими локонами… Я застану тебя одного в лесу и прольюсь летним дождем… Куда прольюсь? Как куда? За шиворот!
Намокнет твоя рубашка, плечи… Кожа станет влажной и горячей… И я испарюсь…
Боже, почему так больно? Оторвите мне ноги — они болят! Отрежьте мне руки — они мучают меня! Избавьте меня от уха — его уже все равно нет, оно осталось там, примерзшим ко льду. Откройте мне веки… Ой, нет, это не из моей оперы…
— Хватит… — просипела я на выдохе.
— Нет, не хватит! — произнес мой палач.
Что он делает? Что? Режет по живому…
— Отстань… — взмолилась я.
— И не подумаю! Думаешь, если произнесла три загадочных слова, то навеки будешь принадлежать ему? В том ятедамблевском предсказании было сказано, что жизнь его круто изменится, и ни слова больше! Так что, и ниёр вурту драм — я найду тебя первым!
Так вот кто ты — мой палач!
— Кильвар, отпусти меня…
— И не подумаю! — ответил воин, продолжая растирать мне конечности.
А ведь если бы обморожение подобный массаж мог прийтись мне по душе.
— На вот, намажь этим, — произнес незнакомый мне голос, а в нос тут же ударил резкий и абсолютно неприятный запах.