— Но почему же, поп? Ведь он, бедняга, хороший человек, хоть и чудак! Разве он не хотел принять на себя вину и пойти на виселицу, чтобы спасти село?
— Лицемерие, дорогой ага, лицемерие! Он все это подстроил, чтобы ввести в заблуждение людей.
Рассерженный ага почесал затылок.
— Вы, греки, будьте вы прокляты, можете даже блоху подковать! — закричал он. — Где же понять простодушному человеку, чего вы хотите! Говорите одно, делаете другое, а на уме у вас третье! Уходи, поп, не морочь мне голову, убирайся! Я не в настроении сегодня! Да еще этот дьяволенок… — указал он на Ибрагимчика.
Но Ибрагимчик молча курил, пуская дым в потолок, и скрипел белыми, острыми, как у собаки, зубами. Впрочем, услышав свое имя, он сердито повернулся к аге.
— Скажи попу, сам знаешь о чем! Иначе я убегу, пойду обратно в Измир. Издохну я здесь!
Он сделал движение, чтобы встать, но ага схватил его за плечо.
— Сиди смирно, дьяволенок, сиди, говорят тебе, — сейчас скажу!
Он обернулся к попу Григорису.
— Уважаемый поп, чего тебе от меня надо? Ты пришел просить меня об одолжении? О каком? Говори, поторгуемся, но только покороче. Не засоряй мне голову лишними словами, я и так пойму. Ну, я слушаю тебя.
— Ага, — сказал поп Григорис, подходя к нему, — этот бездельник, сын покойного Патриархеаса, подарил все свое состояние голодающим с Саракины.
— Это его право, — сказал ага. — Разве это не его собственность? Что хочет, то и делает.
— Да, но ведь эти голодранцы присланы из Москвы! Их всех послали сюда, чтобы они перерезали волосок.
— О чем ты говоришь, поп? Говори яснее! Всех?
— Всех… А возглавляют их поп Фотис и Манольос. Говорят, завтра они придут собирать урожай со своих виноградников… Ты понимаешь, что это значит? Наложат свою лапу сначала на наше село, на твое село, дорогой ага, а затем понемногу выбросят нас всех отсюда, и — нет больше волоска!
— Ну, и чего же ты хочешь?
— Завтра, когда придут московиты, ты выйди из своего канака, стань у входа в село и прогони их.
— Но каким образом, поп? Разве виноградники не их собственность?
— Нет!
— Как нет? Аллах, я с ума сойду! Разве их не подарил им Михелис, разве они не стали их собственностью?
— Нет, говорю тебе, нет, дорогой ага! Мы объявим Михелиса невменяемым.
— Невменяемым? Это еще что такое? Говори понятнее.
— Ну, сумасшедшим, другими словами! Он сам не знает, что делает, и его подарок не действителен.
— Но разве Михелис сумасшедший? Клянусь моей верой, он вполне нормален!
— Безумие и ум трудно разграничить, ага! Никто не знает, где кончается ум и где начинается безумие. Поэтому мы найдем способ доказать, что Михелис сумасшедший.