— Хозяин, — тихо ответил Манольос, — я пришел попросить разрешения вернуться в горы.
Старик посмотрел на него с презрением, губы его зашевелились, он не находил нужного слова.
— Что ты сказал? Вернуться в горы? Ну-ка, повтори еще раз, если смелости хватит!
— Пришел, хозяин, попросить разрешения вернуться в горы.
— А свадьба? — не своим голосом закричал старик, и шея его снова побагровела. — Когда, негодяй, будет свадьба? В мае? В мае, когда женятся ишаки? Нет, быть ей в апреле! Поэтому я тебя и вызвал, — я тут распоряжаюсь!
— Дай мне, хозяин, еще немного времени…
— Для чего тебе нужно время? Что случилось?
— Да я еще не готов, хозяин.
— Ты еще не готов? Что это значит?
— Я и сам не знаю, хозяин… Вот чувствую, что еще не готов. Душа моя…
— Ну, какая там душа? Мне кажется, ты с ума спятил… Слышите, душа у него! У тебя есть душа?
— Как тебе сказать, хозяин? Какой-то голос внутри…
— Молчи!
Манольос протянул уже руку, чтобы открыть дверь, но старик схватил его.
— Куда идешь? Стой!
Снова начал шагать взад и вперед по комнате, стукнул кулаком по столу, до боли закусил губу.
— Вы оба меня сегодня уморите, не выдержу я! Все кончено! Сын меня больше не боится; боится, говорит, только бога; а этот — слуга, дрянь, ничтожество, — душа у него, говорит…
Разъяренный, повернулся к Манольосу.
— Уходи, чтоб я тебя больше не видел! Если в этом месяце не состоится свадьба, останешься без работы у меня. Проваливай из моего дома! И найду я мужа получше, чем ты, для своей Леньо! Убирайся отсюда!
Манольос открыл дверь, бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, бегло оглядел двор. Леньо еще не вернулась. Он схватил в углу свою палку, толкнул калитку и бегом стал подниматься в гору.
У колодца святого Василия, недалеко от села, он остановился передохнуть. Это был старый, прославленный колодец, окруженный высоким камышом; на мраморном отполированном барабане виднелись глубокие следы веревок, с помощью которых на протяжении веков опускали и поднимали ведра. После обеда приходили сюда девушки и черпали холодную воду, которая вытекала из-под горы и была, говорят, чудотворной, — лечила многие болезни — печень, почки. Каждый год, в день крещения, сюда являлся поп и святил воду. По преданию, еще святой Василий Кесарийский, нагруженный игрушками для детей всего мира, прежде чем начать свое путешествие накануне Нового года, приходил сюда и пил воду из этого колодца. Поэтому колодец и носил имя святого Василия. И вода в колодце слыла чудотворной.
Солнце, достигнув зенита, изливало на землю неподвижный водопад лучей. Свежая зелень всходов на полях тянулась к солнцу и, казалось, жадно насыщалась им. Каждый листочек оливковых деревьев был облит светом. Вдали, сквозь огненную прозрачную вуаль, темнела Саракина, зияли ее пещеры, а на вершине таяла и исчезала в мерцающем свете церковь пророка Ильи.