— Вот именно! И все прочее, чего в нашей милой семейке явно недостает. Вернее, всегда недоставало.
Леонид обвел комнату рассеянным взором. Зачем все это? Зачем вообще все, если квартал сотрясается от матерного азарта играющих в домино пенсионеров, если дети беспризорны уже при живых родителях, а жена, уходя от мужа, преспокойно забредает к его другу?
Он шагнул к Ольге.
— А как же Саня?
— Вот это уж не твое дело!
— Мое, Оленька…
Взметнувшуюся руку он перехватил в воздухе. Слава богу, успел. Стиснул изо всех сил побелевшую кисть. На лице гостьи отразилась странная смесь изумления, боли и негодования. Ольга сумела выжать из себя улыбку. Робости Леонид не дождался. Они простояли так секунд десять, потом она смиренно попросила:
— Отпусти. Вижу, что сильный.
Он разжал пальцы.
…Спать укладывались «валетом» на диване. Раскладушек с матрасами у Леонида не водилось. Убедить Ольгу вернуться он так и не смог. Не смог указать и на дверь. Она бы его попросту не поняла. Да и ему подобный жест показался бы наигранно театральным. Указующий перст — символ бессилия. Не умея помочь и приютить, прибегают именно к нему. Леонид не прогнал Ольгу, хотя еще дважды они чуть было не схватились. В последний момент сумели сдержаться. Если Леонид преимущественно молчал, то Ольга продолжала действовать. Куча безделушек, повыныривавших из ее баулов, в какой-нибудь час с небольшим оккупировали всю квартиру. В ванной Леонид разглядел зубную щетку с затейливо изогнутой ручкой, у зеркала шеренгой выстроились смахивающие на гильзы цилиндрики губной помады, баночки с кремами, бутылочки с лаком. В большой комнате, за стеклом серванта, победно поблескивали граненые стаканчики образца дореволюционной России, из которых Ольга любила попивать винцо. Платья на спинках стульев, широкополые шляпы в прихожей, туфельки, шлепанцы… Возможно, он спасовал именно перед обилием этих новых вещей. Все они заявились в компании с хозяйкой, и это походило на ватагу подвыпивших приятелей, утихомирить и выпроводить которых было далеко не просто.
Уснули, конечно, не сразу. Ольга не пыталась к нему приставать, однако душевное состояние соседки несложно было угадать. «Валетная» география не спасала. Пуританизм выбранной позиции на деле оказался насквозь условным. В очередной раз со вздохом перевернувшись, Ольга словно бы невзначай прижалась бедром, мягкой и крупной грудью коснулась ноги. Медлить было опасно, и Леонид интуитивно избрал единственно-беспроигрышный путь. Фамильярно похлопав предложенное бедро, оценивающе пробормотал: