А у нас во дворе (Миллер) - страница 112

«Ты уюта захотела? Знаешь, где он, твой уют?» Он здесь, в учебнике с надписью «Элементарный курс английского (или какого-нибудь другого) языка». Учи язык. И мой тебе совет: не спеши, растягивай удовольствие, подольше оставайся в том пространстве, где мама готовит ужин, папа читает газету, малыш играет с кошкой, а кошка — с бабушкиным клубком. Счастливо! Bye-bye!

Она приходила к нам говорить по телефону. Вернее, не приходила, а соскальзывала со своего верхнего этажа. Раздавались три быстрых звонка, и полутемный коридор нашей коммуналки наполнялся особым тонким ароматом, который как шлейф следовал за ней в нашу комнату, где на мамином письменном столе стоял телефон. Она присаживалась на самый кончик стула и, плотнее запахнув халат, набирала нужный номер. Меня всегда удаляли из комнаты, пока она говорила. Наверное, оттого что я следила за ней открыв рот. Она казалась мне нездешним существом — невесомым и бестелесным. Худенькая, гибкая, с бледным прозрачным лицом, покрытым тонким слоем крема, с низким мелодичным голосом, она, ничего не заслоняя и занимая очень мало места, тем не менее заполняла собой все пространство. И даже не заполняла, а преображала, превращая обычную довольно убогую жилплощадь в нечто таинственное и неземное.

Сделав несколько звонков и пошептавшись с мамой, она бесшумно исчезала, оставив нам на память ароматное облачко своих духов. Иногда, вернувшись с прогулки и принюхавшись, я с досадой обнаруживала, что без меня заходила, вернее залетала, Ксюша, как ее ласково называли в нашей семье. Лишь позднее я узнала, что она была актрисой и звали ее Констанция Роек. Мне не довелось увидеть ее на сцене, но роль, которую она, сама того не ведая, сыграла в жизни почти не замечаемого ею ребенка, была уникальна: она зародила во мне страстное желание стать невесомой, гибкой и научиться ходить не касаясь земли. Едва она скрывалась за дверью, я, встав на цыпочки, пыталась пересечь комнату. Но, увидев свое отражение в дверце зеркального шкафа, в ужасе замирала. Боже, что за вид: плечи до ушей, носки внутрь. Остановившись перед зеркалом, я делала отчаянную попытку соединить пятки и развести носки, но при этом у меня почему-то немедленно поднимались плечи и кисти рук выворачивались ладонями наружу. Ну что мне было делать, если я унаследовала от обоих родителей плоскостопие, а от отца еще и косолапость? И все же я не теряла надежды. Нацепив что-то белое и воздушное, снежинкой кружилась вокруг новогодней елки. Но, как ни старалась, оставалась косолапой.