Битых две минуты я убеждала служащую ресепшена «Де Лухо» выдать мне новую карту-ключ от нашего сьюта. Я ее не виню, я бы тоже не дала ключ от роскошного номера бомжеватому эльфу. Однако я успешно ответила на проверочные вопросы, и у девушки не осталось выбора.
— Сообщения для меня были? — спросила я.
Она испуганно покачала головой.
— А, ну конечно, нет. — Я помахала картой-ключом. — Ладно, ничего. Спасибо. Я прослежу, чтобы Санта внес вас в список хороших девочек.
Консьержка нервно засмеялась, давя кнопки на невидимой консоли. Не дожидаясь, пока меня выведут из отеля, я быстро прошла через, к счастью, тихое казино в лифт и нетерпеливо застучала по кнопке «ПХ» пальцем с загубленным маникюром.
Открывая дверь, я ожидала увидеть бардак апокалипсических масштабов, но я недооценивала возможности и квалификацию гостиничных уборщиков Лас-Вегаса. В номере было пусто: ни людей, ни Санты, ни проблем. Сьют выглядел в точности как в день нашего заселения — белоснежный, сверкающий и полный цветов. И в точности как в тот раз, у меня упало сердце при виде Сэди.
— Ну ты, блин, даешь. — Она с трудом подняла голову с дивана. — Что с тобой случилось?
Она по-прежнему была в своем белом платье-бандаже, но тянула скорее на продавца супермаркета, чем на супермодель. Заправленные за уши волосы спутаны, лицо бледное и осунувшееся. Я бы не предложила ей десять тысяч долларов за то, чтобы Сэди встала с постели [25]; я дала бы двадцать, лишь бы она лежала и не шевелилась.
— Я эльф. — Посмотрела я на свой наряд и снова на Сэди. Бархат, кстати, был очень приятного зеленого оттенка. Совсем как ее лицо. — А что здесь было? — Не знаю. — Она уронила голову на диван. — Проснулась, а вокруг уборщицы бегают.
— А гостей кто выставил? — По белоснежному ковру за мной тянулась эльфийская цепочка грязных следов, но от усталости мне было наплевать. Моя мать сгорела бы за меня со стыда. Правда, я не собиралась ей об этом рассказывать.
— Я.
Гордо выпрямившись, с шапкой густых кудрей, сверкая широкой улыбкой, в коридоре, ведущем к нашим комнатам, стояла Дженни, залитая золотым солнечным светом. Она была элегантной, сияющей и чистой. Я была вспотевшей, грязной и угрюмой. Эльф Тима Бёртона и диснеевская принцесса. Корова кучерявая.
— Энджел, почему ты вырядилась Робин Гудом? — спросила она, сходя по ступенькам в расположенную на нижнем уровне гостиную в кремовом кашемировом свитере и облегающих джинсах, держась как ни в чем не бывало.
— Эльф я, — повторила я для глухих. — Дженни, а почему ты вырядилась как для съемок в рекламе канапе?