Тихо заскрипели тормоза. Замолк урчащий двигатель.
Когда «уазик» тормознул напротив лысого, стало заметно, что он держит руки за спиной. И как-то странно смотрит в нашу сторону. Оценивающе – словно подсчитывает, сколько нас в машине.
Я напрягся и перехватил встревоженный взгляд Кули.
– Опаньки! – оживился Алик. – Еще попутчики.
Сердце тревожно сжалось.
Что-то мне в этих попутчиках не нравилось.
Их лица. Хмурые, совсем не дружелюбные.
И почему один из них все время держит руки за спиной?
Алик положил ладонь на ручку двери, и я тут же его одернул.
– Алик…
– Подожди ты! – отмахнулся тот.
– Может, не надо?
Дверь со стуком распахнулась.
Алик высунул голову наружу, и стал слышен его бодрый дружелюбный голос:
– Ну здорово, мужики! А вы чего здесь де…
В руках у незнакомца, как из воздуха, возникла деревянная дубинка и со свистом рубанула воздух.
Хрястнуло. Алик взвыл, хватаясь за губу, – и чья-то крепкая рука схватила его за грудки и вышвырнула из машины. В ту же секунду к нему кинулись еще двое. Послышалась возня и стук подошв, словно ногами колотили что-то крупное, живое. Тишину прорезал крик.
Петрович в панике заерзал на сиденье. Наклонился, начал шарить под ногами, а когда поднялся, у него в руках сверкнула сталь заряженного АКМ. Перекинув автомат через плечо, старик выскочил из машины и рванул к толпе короткими, но быстрыми шажками.
Щелкнул передернутый затвор. Затарахтела очередь.
Сразу две фигуры в черном повалились на асфальт. Переднее стекло «уазика» забрызгало кровавыми пятнами. Лысый с дубинкой отскочил от обездвиженного Алика и вытаращился на старика. Физиономию залила мертвенная бледность.
Тут произошло невероятное. Со всех сторон, как муравьи, к Петровичу посыпали фигуры в черном. Люди окружили его тесным кольцом, в воздух взметнулись арматурины, дубинки и лопаты. Звякнуло. Послышался надсадный стон. Петрович рухнул, и над его телом вмиг столпились восемь темных силуэтов в куртках и плащах.
Я припал к окну, наблюдая за происходящим. Куля вскинул двустволку и уже направил ее в сторону двери, как вдруг она со скрипом распахнулась.
– Не дури, пацан. Себе же хуже сделаешь.
Перед нами стоял лысый – тот, что появился на дороге первым. Рот растянулся в дьявольском оскале – стало видно, что у парня не хватает парочки зубов. Автомат, отобранный у Петровича, смотрел мне прямо в грудь и словно намекал, что противиться не стоит.
Помедлив, Куля положил ружье на заднее сиденье и покорно вышел из машины. Я последовал за ним.
Как только ноги опустились на асфальт, меня качнуло. А потом будто чья-то крепкая рука толкнула в сторону – и я упал. В ушах натужно дзинькнуло, в затылке вспыхнула острая боль. Небо над головой как будто треснуло по швам, скопление блестящих звезд рассыпалось, а после вновь собралось в цельную молочно-серую россыпь.