Грузинские романтики (Абашидзе, Бараташвили) - страница 32

Как, бывало, услышу: «Бежанчик ты мой!» —
Вся земля из-под ног поплывет подо мной.
Потому-то сегодня и времени нет:
К Саломэ я сегодня иду на обед!
Постоянно у женщин не дело торчать:
На любовь перестанет душа отвечать.
Хоть и ждали подружки Бежана вчера,
Хоть в слезах утопали они до утра —
К ним я в гости сегодня, увы, не пойду,
Даже если за это притянут к суду:
Мне сегодня охоты до шалостей нет —
К Саломэ я сегодня иду на обед!
Я, портняжка Бежан, — как лесной мотылек,
Я порхаю, играя, с цветка на цветок.
Та — зовет на обед, эта — ужинать ждет,
Эта — вместе со мною всю ночь напролет…
Да, веселья такого не видывал свет!
Но сегодня для шалостей времени нет.
Целый день я, красотки, мечтаю о вас,
Из-за вас у меня недошитый заказ:
Всё мерещится мне белоснежная грудь,
И объятья, и ласки такие, что жуть!
Но сегодня для этого времени нет:
К Саломэ я сегодня иду на обед!
Пусть мятежная знать нарвалась на капкан —
Не беда! Я всё тот же портняжка Бежан!
В чем же дело, Бежан? Веселись и пляши,
Нынче время твое и твои кутежи!
Но сегодня для шалостей времени нет:
К Саломэ я сегодня иду на обед!
1833 Авлабарские казармы

ПОДРАЖАНИЕ САЯТ-НОВА

Я — Арутин, певец Саят-Нова,
Я знаю азбуку, и песнь моя нова.
Саят-Нова
                 Пой, звени, чианури, волшебной струной,
                 Будь приветлива с тем, кто доволен тобой,
Чтобы скрипнул зубами твой недруг от злобы немой!
                                  Хинико, хинкико!
                 Чтоб раздулась от гнева его борода,
                 Чтобы чашу вина принесли мне сюда,
Чтобы сердце мое веселилось и пело всегда:
                                  Хинико, хинкико!
                 Я в руках моих розы веселия нес,
                 Но завистливый рок не простил моих роз,
И попал я, изгнанник, в обитель печали и слёз.
                                  Хинико, хинкико!
                 Весела моя песня когда-то была,
                 Но пронзила мне бедное сердце стрела,
Только небо одно защитит человека от зла!
                                  Хинико, хинкико!
                 Пой, звени, чианури, о милой моей,
                 Чье кристальное сердце лазури светлей!
Под знакомым окном никогда не увижусь я с ней!
                                  Хинико, хинкико!
                 Только вспомню я родинку нежных ланит
                 Как в огне мое сердце опять закипит…
Ах, немало я вынес на свете тяжелых обид!
Хинико, хинкико!
                 Нас спасает любовь от житейских сует,
                 Я же брошен в пучину печалей и бед!
Только разум один за любовью стремится вослед!