Амелия нервно вздохнула, входя в главный зал замка вместе с мужчинами.
— Ах, Монкрифф! Я осмелюсь утверждать, что это лучший виски во всей Великобритании и за ее пределами.
Уинслоу поболтал янтарную жидкость в хрустальном бокале и с наслаждением сделал еще один глоток.
Дункан поднял свой бокал.
— Ваше мнение для меня большая честь, ваша светлость. Возвращаясь в Англию, вы обязательно прихватите с собой ящик моего самого лучшего виски.
— Сэр, вы настоящий джентльмен!
Они наслаждались великолепным обедом и десертом, затем последовало музыкальное развлечение в главном зале, а потом, поскольку время уже было позднее, все разошлись по своим комнатам. Только Дункан и герцог не отправились спать, а потягивали виски у камина в библиотеке.
— У вас прекрасный замок, Монкрифф. Я полагаю, он очень старый?
— Строительство донжона и проездной башни началось в 1214 году, — сообщил ему Дункан. — Главное здание замка, в котором мы с вами находимся в настоящий момент, было завершено в 1629 году.
Уинслоу обвел взглядом освещенную свечами комнату.
— Это и в самом деле архитектурный шедевр.
Какое-то время они беседовали об архитектуре, и Дункан пообещал герцогу показать свой план пристроек и дополнений к замку, хранящийся у него в кабинете.
Наконец наступило время обсудить и более важные дела.
— Так значит, вы утверждаете, что у вас возникли чувства к моей племяннице, — начал герцог, вызывающе поглядывая на Дункана поверх бокала.
— Да, ваша светлость. И я намерен всегда любить ее и заботиться о ней.
Герцог наклонился вперед.
— Так вы говорите, что это любовь? Я наблюдал за вами весь вечер, Монкрифф, и не сомневаюсь в том, что вы охвачены страстью. Но я не уверен, что это можно назвать любовью. — Он откинулся на спинку стула. — Нет ничего удивительного в том, что вы увлеклись ею. Она красивая молодая женщина. Я также вижу, что она отвечает взаимностью на ваши… эмоции. Это нетрудно заметить. Она безумно влюблена в вас. Но все это несколько поспешно, вы не находите? По моим подсчетам, вы сделали ей предложение в тот же день, когда она переступила ваш порог.
Дункан облизал губы и стал напряженно думать, чем ответить на вызов, брошенный ему герцогом. Было ясно, что он имеет дело с проницательным и умным человеком.
— Я понимаю, что вам это кажется странным, ваша светлость, но я очень хорошо помню отца леди Амелии. Я всегда буду думать о нем с глубочайшим уважением. Я также помню, с какой любовью он говорил о своей дочери. Так что, если позволите мне говорить начистоту…
— Да, да, конечно, — помахал рукой герцог. — Мне очень любопытно.