— Но, мама… неужели ты могла бы взять милостыню?
— А это и не милостыня! Это то, что мне причитается.
— Чужие, чужие деньги! — Маша чуть не плакала.
— Мои! Я за них расписалась!
Ночью Маша не могла уснуть. Думала.
Иоанн сорил деньгами. Пытался всучить ей дорогущие шахматы. Купил Шекспира.
Но все это мизер по сравнению с маминым «пособием». Такие суммы честным путем не приходят.
Он совершил преступление? В это не верилось.
Может, благодетелем был и не Иона вовсе? В это верить не хотелось.
Во всяком случае, она обязана его отыскать и узнать наверняка.
Решение было принято, а сон все равно не шел. Что там говорила мама о Евангелии? Маша зажгла ночник, взяла Книгу книг. Почему-то захотелось прочесть непременно вслух.
«Смотрите не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди».
Кем бы ни был этот неведомый благодетель, он ведь поступил именно так, как заповедано.
Но для Колосовых это оскорбительно. Как мама этого не понимает?
Они не нищие!
Ан нет. Вот именно — нищие.
Потому и оскорбительно.
Глава 12
Следствие ведет мисс Марпл
На следующий день Маша отпросилась с работы. Вера Петровна, обложившаяся многочисленными томиками Шекспира и с обожанием поглаживая одинаковые глянцевые суперобложки, не возражала. Ей казалось, что Маша, благодаря которой библиотека заполучила такое сокровище, достойна не только отгула, но и полноценного отпуска, да не в окрестностях Москвы, а, скажем, где-нибудь на Гавайях.
— Только скажи, деточка, — спросила она, не отрываясь от нового поступления, — как лучше оформить: В. Шекспир или У. Шекспир? Вильям или Уильям?
— А как мы раньше оформляли?
— В.
— Ну, пусть так и будет. А то придется потом писать не «Шекспир», а «Шейкспиа» — так звучит по-английски.
— Шейкспиа? — задумчиво произнесла директриса. — Это значит «потрясающий копьем». Надо же… только сейчас это поняла…
Вот и «Солнечный». Кто-то снял проволоку, которой была прикручена калитка. Щеколда, правда, была аккуратно, по-хозяйски задвинута.
Мария оглядела свой участок: не попортили ли тут чего-нибудь? Не поломаны ли ягодные кустарники?
И — ахнула. Земля была вскопана, и от штакетника до самых стен дома безупречно ровными рядками выстроились грядки, обустроенные по всем правилам, с глубокими бороздками между ними.
На грядках, с равными интервалами, как шахматные фигуры перед боем, красовались ярко-зеленые кустики помидоров. Мясистые, ухоженные и довольные и собой, и жизнью.