Соколов однако же был в полном порядке. Разве что выглядел немного взъерошенным.
— Есть такая легенда, — объяснил он. — Хочешь расскажу, раз уж не спим и не изучаем аэродинамику?
— Хочу, — обрадовалась она.
— Жила-была девушка по имени Инесса. Она была праведницей. Однажды в их город ворвались враги. Они убили стариков и детей и надругались над женщинами. Схватили они Инессу и повели на казнь.
— А где это было?
— Не знаю. Наверное, в Иерусалиме. Или в Древнем Риме.
— Ее убили?
— Сначала они сорвали с нее всю одежду, и она осталась обнаженной.
— Бедная! Лучше сразу умереть.
— Вот и она так считала. Но эти сволочи все медлили, разглядывая ее со всех сторон. Глаз не могли оторвать, потому что она превосходила красотою всех своих подруг. И вообще всех женщин на земле.
— Выгоднее быть уродиной, — задумчиво проговорила Маша. — Или просто незаметной серенькой мышкой.
Хотела добавить: «Как я», но только грустно поджала губы.
— И тогда Инесса воззвала к Богу: «Господи, спаси меня от этой муки, от этого унижения!» И Господь ответил: «Хорошо, дочь моя!»
Иоанн примолк, заглядевшись на отблески света, играющие в Машиных волосах.
— И что произошло?
Он очнулся:
— А произошло вот что. В тот же миг у Инессы начали отрастать волосы. Густые, длинные… как твои. Они заменили девушке одежду и укрыли ее от похотливых взглядов. Есть даже такая картина. Не помню чья, кажется, Мурильо.
— Красивая история, — вздохнула Маша. — Ну а потом?
— На этом легенда заканчивается.
— Наверное, ее все-таки убили. Сочинитель этой сказки просто вовремя сумел поставить точку.
— Ты хочешь сказать, что Бог спас ее от позора, но не от смерти?
— Позор страшнее смерти, — твердо произнесла девушка.
Иоанн не ответил. Он был согласен. Только до сих пор считал, что думать подобным образом — удел мужчин.
Потому что женщины, с которыми ему довелось сталкиваться, были совсем, совсем другими.
А в том, что Мария говорит искренне, он не усомнился ни на секунду.
Она была иная, из иного мира… в этом он видел что-то странное… и отчего-то пугающее. Иоанн не мог бы выразить свои чувства словами, а только смутно ощущал, что Мария — из мира… не совсем женского, что ли.
Но разумеется, и не из мужского.
Однако ведь люди бывают только двух полов. Не считая, конечно, всяких генетических отклонений, которые относятся к области патологии. Но уж о чем, о чем, а об уродстве тут речи быть не может.
Тогда — кто же она?
Неужели, несмотря на свою материальность, лишь его мечта? Пригрезившаяся легенда? Вроде святой Инессы, вот так же спрятавшейся от внешнего мира за стеной золотистых волос? Существовала ли в реальности та праведница? Или ее просто выдумали?