Иванов молча ждал.
Группа тоже затаила дыхание.
Но едва Маша кивнула, собираясь вежливо поблагодарить и все же отвергнуть подарок, режиссер воскликнул:
— Это не колготки! Это гораздо лучше!
— А… что же?
— Разверни и посмотри.
Именинница вскрыла запечатанный пакетик. Пальцы ощутили скользящую фактуру тонкого капрона. Девушка извлекла содержимое на свет Божий.
Зрители дружно ахнули: перед Машиным лицом прозрачной змеей извивался роскошный французский чулок с ажурной каймой выше колена. И был он изумительного, необычного цвета — индиго.
Маша вновь запустила пальцы в пакетик, однако… там было пусто.
— Он же непарный, — растерянно пробормотала она.
— Вот именно! — Провозгласил Илья. — Один чулок! Специально для тебя, несравненная наша святоша!
Зрители раньше нее поняли, что это значит.
— Синий чулок! — выкрикнул кто-то. И тут же это непроизвольное восклицание было подхвачено в разных концах аудитории:
— Недотрога! Мимоза!
Кто-то возмущался злой шуткой, кто-то восхищался, но все оставались на своих местах. В глазах однокурсников зажглось какое-то нездоровое любопытство: они жадно ожидали продолжения.
— Тише вы! — призвал к порядку Илья. — Дар номер два! Не пугайся, Машенька, на этот раз — парный. Полный комплект!
На кафедру водрузили обувную коробку. Крышку Мария снять не решалась: у нее дрожали руки. Уже поняла, что ее выставили на посмешище. С опозданием, правда.
Тогда второй ассистент решил помочь: извлек из коробки пару фетровых ботинок с резиновой окантовкой и грубой железной молнией.
Илья громко прокомментировал:
— Модель «прощай, молодость»! Ты ведь у нас не просто Дева, а… — Тут он артистично выдержал паузу.
Из аудитории сразу же с садистским злорадством подсказали:
— Старая дева!
Маша закрыла глаза и зажала уши ладонями. Как будто благодаря этому могли исчезнуть и однокурсники, и подлец Илья, и ужасные подарки, и вся аудитория, превратившаяся для нее в камеру пыток!
Они правы, правы! Дева. Старая. Ей уже двадцать два, а она все еще…
Но им-то какое дело до этого? Отчего они так злы? И за что Иванов так ее ненавидит?
Неужели только за то, что уже четыре года, начиная с первого курса, Маша упорно отвергает его настойчивые притязания?
Впрочем, не только его, но и, например, Виталия, который выступает сейчас в роли ассистента… И Мишки Волгина, что так восторженно аплодирует с галерки…
Убогие, мелочные, мстительные!
«Хотите, чтобы я публично расплакалась? Не дождетесь! — решила она. — Вся эта пакость унижает прежде всего не меня, а вас!»
И она гордо выпрямилась, что стоило ей неимоверных усилий.