А спектакль продолжался. Актеры и зрители вошли во вкус.
— Но что за день рождения без живых цветов? — вещал Иванов. — Прими, Мария!
Вперед выступил третий ассистент, тот самый Виталий, что не раз пытался запустить ладонь под Машину строгую прямую юбочку, один раз даже прямо во время лекции.
Развернув шуршащий целлофан, он поставил на кафедру глиняный горшок с крупным кактусом.
— Кактус — цветок одиночества! — объявил Илья. — Но…
Он таинственно примолк, затем добавил загадочным громким шепотом:
— Обратите внимание на его форму!
И все, естественно, обратили внимание. Маша тоже.
Публика завыла от восторга. Маша похолодела от отвращения.
Форма растения была фаллической. Зеленый длинный вертикальный столбик-стебель завершался круглой шишечкой ярко-красного цвета. Иголки, покрывающие кактус, топорщились, точно белесые волосинки.
«Илья, видимо, долго искал. Тщательно готовился к сегодняшнему дню. Это действительно очень похоже на… Фу, гадость какая!»
— Сей подарок, Машенька, тоже непарный, — пояснил режиссер, — зато многоцелевой. Можно использовать его как комнатное растение, а можно как…
Всеобщее улюлюканье заглушило его последние слова. Однако Маша прекрасно поняла, что он хотел сказать.
Это было уже слишком. Ее растерянность и обида превратились вдруг в холодную ярость.
— Великолепный цветок, — сказала она и с ледяной, бесстрастной улыбкой поднесла кактус к лицу. — И что самое удивительное — он ведь пахнет!
Она с наслаждением вдохнула воображаемый аромат.
Теперь уже опешил Илья:
— Пахнет?! Чем?
— Понюхай сам, Илюша.
Не чувствуя подвоха, режиссер склонился к цветку.
Молниеносное Машино движение — и в тот же миг красная верхушка-шишечка с силой ударила его в нос, точно маленький сжатый кулачок.
Иванов взвыл и отшатнулся. Глиняный горшок упал на паркет и разбился на мелкие черепки, комочки земли разлетелись по аудитории.
Зато сам цветок одиночества оказался цепким. Он так и повис на носу у Машиного обидчика, глубоко запустив в кожу свои белесые иглы.
Илья попытался отодрать его, тогда зеленая часть растения впилась ему в ладонь, а багровая шишечка, отломившись, осталась висеть на прежнем месте.
Наконец Иванов оторвал и ее, изранив вторую руку, но колючки продолжали торчать из кончика носа. Режиссер стал похож на испуганного ежа из забавного детского мультфильма.
Зрелище было столь комичным, что публика тут же переметнулась на Машину сторону. Теперь студенты аплодировали ей.
Девушка брезгливо сжала губы: не противно ли им всегда быть болельщиками только выигрывающей стороны?
— Угощайтесь пирожными, дорогие друзья. Верные друзья! Добрые друзья!