— Зря ты, Машка! Я бы пошла. Хоть налопаешься от пуза чего-нибудь такого, фирмового! Ассорти из осетровых рыб! Во отпад!
Мария посмотрела на нее так, что девчонка прикусила язык:
— Все! Молчу! Как рыба… осетровая.
Странное ощущение охватило Иоанна. Какая-то слабость во всем теле и ноги будто ватные. Может, все еще сказываются последствия травмы?
Да нет, тут другая травма, скрытая и трудно поддающаяся излечению.
Вот перед ним сидит женщина, которую он с радостью подхватил бы на руки и понес, легенькую, невесомую, на самый край земли… туда, где пролегает горизонт. Он, никогда не сидящий на месте, с нею охотно остался бы наедине, навсегда, на всю жизнь. Ради нее он мог бы даже отказаться от полетов, от неба… Но небо там, на горизонте, и так было бы рядом. Протянешь руку — дотронешься до теплой лазури.
Но Марию нельзя взять и унести. Она смотрит на него сквозь толстые линзы очков, за которыми не разобрать даже выражения глаз. Такая простая женщина — и все же женщина-загадка. Да что случилось с ним, Иоанном Соколовым, для которого общение с противоположным полом никогда не составляло проблемы? Одно время за ним закрепилось даже прозвище Казанова, но потом исчезло, уступив место другому — Сокол.
Ну что ты, сокол ясный, бестолково вертишь своей глуповатой птичьей головенкой? Напрягись же, пораскинь соколиными мозгами.
Куда можно пригласить Марию?
Кабак с тупыми, налитыми алкоголем, жующими рожами — отпадает.
Теннисный корт? У них при клубе есть очень хороший, шведы приезжали строить по всем правилам.
Ох, да она же очкарик! Пожалуй, следить за полетом мячика — не для людей с плохим зрением.
Казино? Нет, она не азартна. Игрок не стал бы целые дни сидеть среди молчаливых книг.
Думай же, соколик, думай! Ох, птичьи мозги!
— Ну как? — поторопила Маша. — Не решил, что возьмешь почитать?
Фу, сбила с мысли!
— «Ромео и Джульетту»! — брякнул он первое, что пришло в голову.
— Хорошо, — усмехнулась Мария. — Только там не ресторан, а прямо противоположное: склеп.
— В склепе не так многолюдно, — отозвался он. — И музыка не громыхает.
— Понятно. Можно запастись осетровым ассорти и спокойно, без помех, перекусить в приятной прохладе. Да?
— Знаешь, я в общем-то не обжора. Хотя, конечно, и не поклонник Поля Брегга с его лечебным голоданием.
— Сашенька, будь добра, достань Шекспира! Возьми стремянку: буква «Ша» на самом верху. — Маша опять обернулась к Ионе. — Желательно держать книгу не больше двух недель.
Он ужаснулся:
— Мы не увидимся целых две недели? Ну нет, я читаю быстро. Прямо глотаю книги.
— А говорил — не обжора.