— Но зачем же уезжать в другую страну? Если ты хочешь, мы можем больше не видеться, никогда не встречаться… Я не буду попадаться га твоем пути…
— Ты все равно попадешься. Этот вариант невозможен.
— Алик, я… я не хочу, чтобы ты уезжал!
— Тогда поедем со мной! — он решительно хватает меня за руку, — ты ведь не расписана с Димой! Поедем со мной! Мы распишемся, все быстро оформим. Поедем вместе! Ну что у тебя за жизнь!
— Ты сошел с ума?
— Но я ведь люблю тебя, а этот урод совершенно тебя не любит! Неужели ты этого не видишь? Как же можно это не видеть!
— Прекрати! Как тебе не стыдно!
— Значит, нет?
— Нет!
— Так я и думал. Вот поэтому я уезжаю. Здесь для меня нет ничего. Даже надежды.
Я молчу. Он тоже. Наконец прерывает молчание, которое становится невыносимым.
— Сегодня вечером я устраиваю прощальную вечеринку для своих близких друзей. В семь вечера. Ты придешь?
— Приду. Когда ты едешь?
— 23-его.
— Так быстро…
— Все уже оформлено. Этот человек постарался.
— А что за работа?
— Связана с компьютерами. С их продажей. Ерунда. Но деньги хорошие. Я мог бы обеспечить тебе богатую жизнь. Как своей жене. Но ты предпочитаешь сидеть тут с этим уродом. Ты ведь с ним погибнешь!
— Ничего. Как-нибудь продержусь.
Возле двери я оборачиваюсь.
— А стихи ты писать будешь?
— Кому нужны в Австралии русские поэты! — горько усмехается он.
Сумерки. Сотни машин и горящие огни реклам. Потрясение утра уничтожило без остатка любые признаки существующих чувств и мыслей. Я забыла обо всем, даже о смерти Сергея Сваранжи. Боль от потери Алика была невыносимой. Дима нетерпеливо ждал меня дома.
— Что он тебе сказал?
— Алик уезжает навсегда в Австралию и устраивает прощальную вечеринку.
— Так вот: ты на нее не пойдешь!
Димочка поднимается во все свои 185 и сжимает кулаки. Он собирается устроить скандал. Но мне наплевать на любые скандалы! Пустота и боль уничтожили все. Я не хочу слушать Димочкин визгливый голос. Мне он противен — как противны многие его жесты и поступки, а, наверное, огромная часть нашей совместной жизни. Но кое-что внутри заставляет ответить, как он того стоит:
— А я сказала: пойду! И хватит! Заткнись!
— Ты не понимаешь… дура! Я устал выносить твои отношения с этим ублюдком! И последняя капля — это твои хождения к нему домой!
— Мой единственный друг уезжает навсегда в чужую страну! Неужели это так трудно понять?
— А меня разве трудно понять? Если я прошу, чтобы ты не ходила, неужели так трудно не пойти?
— Почему?
— Потому, что я не хочу, чтобы ты туда шла! Более того, я просто требую! Разве я так часто тебя о чем-то прошу?