Иван Григорьевич не уделял особого внимания своему внешнему виду. Ему было попросту наплевать, выглядит ли он респектабельно в заношенном полосатом костюме-тройке, стоптанных и извечно пыльных туфлях, стареньких пенсне с прозрачными стёклами и вечной испариной на лысине. Короче, этого его не волновало. Для своих работяг он всё одно был благодетелем. Работяги — это четверо бомжей с золотыми руками, которые бесперебойно 20 часов в сутки и без выходных изготавливали ритуальные принадлежности, питались на шестьдесят рублей суточных, по ночам стерегли добро хозяина, были неприхотливыми и немногословными. В общем, обладали всеми теми качествами, которые Пухляков в работниках ценил. А на то, что работяги частенько попивали горькую, Иван Григорьевич просто закрывал глаза. Главное, чтоб ритм работы не срывали. Благодаря этим четырём парам рук господин Пухляков и сколотил свой капитал.
Что же касается госпожи Блюхтер, то она являлась некоторым исключением из правил подбора сотрудников для работы в фирме. В отличие от работяг она жила в собственной двухкомнатной квартире и находилась на стабильном высоком окладе. И всё потому, что имела глубокие познания в административном деле и бесценный опыт в вождении за нос налоговых инспекторов.
Фирма изготавливала гробы, надгробия, венки, ограды, памятники, ленты и продавала всё это по жутко высоким ценам. Народ брал, ибо выбора-то у него было. Не ехать же в соседний город за венками и гробами, в самом деле.
Готовую продукцию складировали в просторной комнате, смежной с мастерской. Мастерская по площади превосходила все остальные комнаты, и представляла собой помещение с высоченным потолком и плохо оштукатуренными стенами со стандартными тремя оконцами-бойницами за решёткой из металлического прута. Четверть площади мастерской было огорожено под сырьевой склад, где хранились все необходимые материалы и инвентарь. Остальное же пространство было условно поделено на три сектора: «столярка», «гравера» и «отливка».
«Столяркой» заведовал Виктор Кочанов по кличке Кочан. Внешность Виктора была не то чтобы малопривлекательной, скорее даже отталкивающей. Высокий, сутулый, худощавый, с впавшей грудью, с сухими жилистыми руками, перебитым носом, тонкими обескровленными губами, острыми скулами и холодным, недоверчивым взглядом серых глаз из-под насупленных густых бровей походил он на Кощея Бессмертного. Бледность кожи, нездоровый румянец на щеках и постоянное покашливание говорили о том, что человек достаточно серьёзно болен. Так оно и было. Кочанов страдал туберкулёзом, который подхватил ещё по первой ходке. Всего ходок было три, и общий тюремный стаж Виктора составлял без малого двадцать лет. Там же, за колючей проволокой, он и научился столярничать, чем и зарабатывал себе на жизнь.