Поглядывая то на парня, то на Шорохова, гребцы изо всех сил работали веслами.
Лодка, наконец, ткнулась в галечный пляж. Вскочив со своих мест, гребцы ринулись в темноту.
Парень продолжал лежать на дне лодки. Шорохов перевернул его на спину, расстегнул ворот рубашки, начал растирать парню грудь. Тот сделал попытку привстать.
— Ты кто? — спросил Шорохов.
— А ты? — парень все же смог сесть на дне лодки.
— Что ты делал на корабле у англичан? Ты же там только что был.
— Карасей ловил, дядя, — живо и даже насмешливо ответил парень.
— Из блатных? — спросил Шорохов.
— Один бог это знает, дядя.
— Заработать хочешь?
— Смотря как. Смотря сколько.
— Сведи меня с ребятами, которые у генерала чемодан сперли.
— На кривой крючек ловишь, хозяин, — ответил парень.
— У меня дело чистое.
— Докажи.
Шорохов вылез из лодки, подал парню руку, помог ему перевалиться через борт. Двигался парень с трудом. Не отпуская его руки, Шорохов спросил:
— Чем доказать? Ты Бармаша знаешь?
Парень, несмотря на всю свою одеревенелость, вздрогнул.
— Я его тоже знаю, — продолжал Шорохов. — Надо с ним встретиться. Откажешься, спрашивать с тебя будет он.
Некоторое время они оба молчали.
— Пошли, — сказал парень.
— Пошли.
— Но это в Нахаловку, дядя.
— И что?
— Мимо Привоза. Напоремся, я только за себя отвечу.
Шорохов не отозвался. Врать, что не боится, не хотелось. Идти все равно надо.
* * *
Очень долго пробирались они по темным и узким улочкам. Наконец, парень поскреб ногтями по стеклу темного окошка. Открылась дверь. Миновали темные сени. Парень толкнул низкую дверь. Комната была крохотна. Длинный узкий стол посредине, на нем коптилка. Лавки у стен. Ничего больше.
— Посиди, — сказал парень и оставил его одного.
Шорохов сел на лавку, облокотился о стол. Влезть-то влез. Знать бы, не зря ли?
Сквозь тонкую переборку за своей спиной он слышал какую-то возню, бормотанье.
Выглянул за дверь. Здоровенный, лет под сорок, широкий в плечах дядька преградил дорогу:
— Ты куда? Сиди.
Вернулся на скамью. Денег у него с собой тысяч семь. Послать за спиртным?
Опять вышел в сени. Услышал:
— Сиди.
Протянул в темноту две пятьсотрублевки:
— Может, кто сходит за гарью?
— Сиди! — дядька плечом оттеснил его в комнатку.
Влип.
Начали появляться еще какие-то люди. Из-за слабого света все они казались одинаковыми: серые, длиннорукие. Молча садились на скамейки, пододвигались к нему. Вот чьи-то руки стали его обшаривать.
Вжался в угол. Наган у него есть. Если успеет, будет стрелять, хотя в такой тесноте ничего это не даст.
В сенях раздались быстрые шаги, вошел Бармаш. Сказал: