Еще больше их образумила дубина, которую тот поднял над головой. Сабли нехотя скрылись в ножнах, клацнув рукоятками. Слуги вовремя решили, что голову хозяина они, может, и успели бы спасти, но наверняка оставили бы в лесу свои: очень уж воинственный вид был у лесорубов. Долго ли тем выдернуть из-за поясов и топоры?
Первым опомнился Нико:
— Он же убьет князя!
Трое лесорубов с трудом вырвали Амилахвари из рук Васо.
— Что ты натворил, швило? Что ты натворил? — схватился за голову Нико. — Себя погубил и нас!
А Васо рвался из рук товарищей.
— Отпустите! Ну! Разве не видите — это же бешеный волк! Шакал. Его мало убить — его по ветру развеять надо…
— Эх, Васо, Васо! — подойдя к нему, горько сказал Нико. — Темный ты человек… Кошмани[3], да и только… Отпустите его. — Он взял парня за руку и повел его, вдруг остывшего, успокоенного, к коновязи.
Лесорубы нерешительно стояли, не зная, что им делать.
Нико крикнул, обернувшись:
— Приведите в чувство нашего благодетеля! Да не очень усердствуйте…
Когда конские крупы прикрыли их от лесорубов, Нико сунул руку за пазуху. В мозолистой ладони оказался маленький, тускло блестящий браунинг. Старик обнял Васо, прижал к себе:
— Бери, швило, и уходи. На первых порах он тебе пригодится. А там раздобудешь сам, что понадобится. Ну и княжеский конь, думаю, абреку[4] не помешает. — Он отвязал уздечку. — Поспешай, швило! Прощай!
— Прощай, Нико!
… Амилахвари с трудом приходил в себя после жестких рук Васо, едва не сомкнувшихся мертвой хваткой на его шее. Наконец он сел на брошенную кем-то на снег шубу. Жестом приказал всем отойти.
Малейшее движение головой причиняло ему адскую боль, но в душе князь уже благодарил бога за то, что легко отделался, остался в живых.
Враждебным взглядом он окинул лесорубов и остановился на Авто.
— Грузин? Откуда?
— Из Ахалгори!
— Меня знаешь?
— Знаю, ваша светлость! — процедил тот нехотя.
— «Ваша светлость»! — передразнил князь. — Чего же смотрел, как у тебя на глазах твоего князя убивал какой-то разбойник?! А? Вот и катимся в пропасть! Подняли голову всякие голодранцы! Рост — что надо, сложен — как богатырь, а, видно, трус! Что уставился? На, бери мою саблю, заруби, вот и избавитесь от меня.
Авто проглотил оскорбление. Полужив-полумертв князь. Свяжись с ним сейчас — и вся вина ляжет на твою голову.
Князь встал, пошатнулся. Его поддержал под локоть один из слуг. Но князь тут же оттолкнул руку.
— А вы, свиньи! Ждали, когда убьют меня?! Смотрели, как меня избивают? Мразь! Ни один не подумал прийти на выручку!
Слуги, вероятно, хорошо знали тяжесть господской плети. Двое опустили головы. Что поделаешь? Они в кабале. Дома жены, дети. Убережешь собственную голову, а родных оставишь в когтях. Какое это мужество?