— Так уж бог наградил нас, сынок. Такая наша судьба.
— Бог, говоришь? Судьба? Почему же, если он такой милосердный и справедливый, не видит наших страданий?
— Грех так говорить и думать, сынок! Грех! — Мела встревоженно повернулась к божнице, что поблескивала иконами в углу сакли, и торопливо перекрестилась: — Прости, всемилостивый, ошибку его и слова эти. Сам не ведает, что говорит. Прости!
— В том-то и беда, мать, что ведаю, ведаю! Раньше как в шорах ходил, а теперь ведаю.
Васо сказал эти слова спокойно и твердо, нисколько не боясь мести всевышнего, которому всю жизнь промолилась мать, и она вдруг почувствовала, поняла, что сын вырос, безвозвратно выпорхнул из-под ее крыла. Вон как широки плечи, крута грудь, как упрямо сдвинуты к переносью густые брови.
Радовало мать, что сын возмужал, но страх за его жизнь переполнял ее сердце. Видя, что его теперь уже не вернуть с избранной дороги, она сказала:
— Молю тебя, Васо, без надобности не убивай и мышонка. Грех это великий — посягать на жизнь!
— Что же, гыцци, князья-то да жандармы царские всю жизнь грешат, а все толще становятся? А уж их ли жизнь не грешна?!
В дверях сакли показался Ахсар. Увидев брата, он чуть не выронил из рук кувшин. Едва освободившись от него, с радостным криком кинулся к Васо и повис на крепкой шее, что-то бормоча.
Васо обнял худенькое тельце.
Потом осторожно разжал цепкие руки Ахсара, отодвинул его от себя и деланно придирчиво стал оглядывать:
— Ну-ка, покажись, покажись, какой ты богатырь вырос! У-у, скоро на охоту будешь ходить!
— Я и сейчас бы пошел! — не умея сдержать счастливую улыбку, сказал Ахсар. — Вот только ружья у меня нет. — Рука мальчишки так и тянулась погладить блестящие головки торчащих из ленты патронташа, как газыри, патронов.
— А лук? — усмехнулся Васо.
Ахсар даже не спросил, откуда брат знает об его луке. Он с готовностью кинулся к полатям, нырнул под них и вернулся с луком и пучком ореховых стрел, одну из которых строгал перед тем, как мать отправила его за водой.
— Отличный лук, Ахсар! Я в твои годы не умел делать такого, — польстил он мальчишке, и тот расцвел от удовольствия:
— Знаешь, как далеко стрела летит? Аж за овраг. Хочешь посмотреть?
— Верю, верю, Ахсар, — погладил Васо братишку по вихрастой голове.
— Хочешь, Васо, я сбегаю за отцом?
— Не надо, дорогой. Не надо, я сам должен побывать на нихасе.
— Нельзя тебе туда, сынок, — прижала руки к груди Мела. — Увидят злые люди — не миновать беды.
— Я должен, гыцци. Должен.
— И я с тобой, — подхватился было Ахсар.
— Нет, дорогой. Разве можем мы гыцци одну в доме оставить? Подумай сам.