Белорусский апокалипсис (Любчанский) - страница 2

Так и жил потом, от испуга к испугу. Сначала уверовал, что властитель страны всё таки легитимный и убивать его негоже, потом подумывать стал о неестественной силе президента, о богоизбранности власти и её швейцарских счетов. Дальше — больше, влился в электорат одобрения, стукачом записался. Вообщем, пружина мифологического сознания героя одиночки дала отдачу в обратном направлении. В итоге поступил на службу КГБ, стал участвовать в митингах под видом простого оппозиционера, вынюхивая активных противников режима. Вот что значит вовремя помахать кулаком в нужном направлении.

Историческая справка:

На рубеже 20–21 веков властителем Республики Беларусь был уже порядком подзабытый президент Лукашенко. Смутное время его правления запомнилось лишь сотнями исчезнувших и тайно до смерти замученных противников диктатуры. Настоящих врагов в своём окружении Лукашенко не замечал, они то и убили первого белорусского диктатора, а чтобы следы замести и от конкурента на власть избавиться, вину за убийство…, ох, и натворили они делов, такую кашу из топора с плугом заварили, что расхлёбывать некому. Вторым самозваным отчимом белорусской нации стал Каялович, хитрый и коварный политик, который, в отличие от наивного Лукашенко, хорошо умел скрывать свои чувства, мысли и следы злодеяний.

В начале была фальсификация. Фальсифицировали всё — выборы, референдумы, зарплату, уголовные дела пропавших без вести, остатки национального самосознания. Причём, последнее фальсифицировать было легко и безопасно, поэтому занимались этим все, кому не лень, и власть, и оппозиция, и независимые элементы с простуженным самомнением. От этого на лице национального самосознания живого места не осталось, и выглядело оно, как после десятка неудачных пластических операций. На вопрос из старой советской песни «с чего начинается Родина?» Белорусский ответ будет отпугивающе уныл — с фальсификации.

Была ли в Беларуси диктатура? В западноевропейском понимании да, но в рамках ООН, это скорее был шершавый авторитаризм, никогда не переходивший рамки пары-тройки десятков политических убийств в год. И первый президент Лукашенко, и его преемник Каялович чувствовали себя вполне комфортно и не портили свой имидж расстрелами на стадионах. Видимо потому, что им до определённого времени не было оказано сколько-нибудь адекватного сопротивления. Нелюбовь и всеобщее отвращение к Лукашенке немного поутихли после его трагической гибели. Многим отца белорусской неопределённости даже стало по-человечески жаль, ведь убийцей «батьки» стал не кто-нибудь, а очень близкий ему человек, которого на месте преступления тут же пристрелила охрана. Ещё свежи в памяти ежедневные отчёты спецмедкомиссии о состоянии здоровья президента, но множественные пулевые раны не оставляли шансов на надежду — после пяти дней комы он умер. Тайна его смерти, по всей видимости не была бы разгадана никогда, если бы не грядущее свержение второго президента.