Как только наступает ночь…
Поужинав…
Помолившись…
Повздыхав…
Угомонятся и заснут наработавшиеся за день люди, он начинает…
Заводится с края села и идет. Идет и играет. А гармонь у него какая-то особенная — орет.
— От же ж паразит!… - возмущаются люди. — Завелся.
— Не идет же, черт блажной, к реке, здесь старается.
— Пойду счас, собаку на него спущу…
— Они его не кусают. Я пробовала.
— Когда он спит-то?
— Черт его в душу знает, лунатик какой-то. Какой-то ненормальный парень: то куклы мастерит, то по ночам шляется…
— К Нинке, што ль, ходит?
— Но. Она тоже! Выходила бы уж скорей за него, может, угомонился бы парень, за ум взялся…
Дом Матвея Рязанцева, здешнего председателя колхоза, стоял как раз на том месте, где Колька выходил извне переулка и заворачивал в улицу. Получалось, что гармонь еще в переулке начинала звенеть, потом огибала дом и еще долго ее было слышно.
Как только она начинала орать в переулке, Матвей садился в кровати, опускал ноги на прохладный пол и говорил:
— Все: завтра исключу, дурака, из колхоза. Придерусь к чему-нибудь и исключу.
— Лежи уж — исключишь, — сонно говорила жена Матвея.
— Исключу!
Днем Матвей встретил Кольку.
— Ты долго будешь по ночам шляться? Люди после трудового дня отдыхают, а ты будишь, звонарь.
— Имею право, — нахально ответил Колька и улыбнулся от уха до уха. — За это никакой статьи нет.
— Я для тебя найду статью. Если надо, сам напишу.
— Статьи в Москве пишут.
— Ты почему такой есть-то, Колька? Почему на одном месте не работаешь? Куда я тебя посылал?..
— Потому что я талантливый, — кратко и серьезно пояснил Колька.
— Обалдуй ты, а не талантливый. Выучился бы на счетовода, уважаемым человеком был бы…
— Это одна смехота, а не специальность. «Дебет-кредит». «Приход-расход»… Тьфу!
— Ну, раз ты такой умный, иди в кузню молотобойцем. А с куклами перестань возиться — смеются ведь люди.
На эту тему — о куклах — Колька ни с кем не разговаривал. Презрительно молчал.
— Иди махай кувалдой, раз в конторе не хошь сидеть.
Дома мать запричитала:
— Господи, да за што же мне доля такая выпала!.. Посылали ведь, дурака, учиться — так нет же, нет!.. Иди вот теперь, выворачивай руки-то там.
— Погляжу.
— Хоть там-то подержись, а то ведь от людей уж совестно.
— Люди не понимают в искусстве…
— Тьфу!.. Журавь.
Помахав пару дней тяжелой кувалдой, Колька аккуратно положил ее на верстак и заявил кузнецу:
— Все.
— Что?
— Пошел.
— Почему?
— Души нету в работе.
— Трепло, — просто сказал кузнец. — Выйди отсюда.