Старуха сидела у стены, неподалеку от витрины лавки, торгующей тканями. Во дворце было много самых разнообразных торговых лавок. В постройках на плато в сотнях помещений умещалось все — там были и квартиры для солдат, и все прочее, даже разнообразные торговые заведения для жителей и гостей города.
Дорога над обрывом вдоль края плато, по которой Ричард и Кэлен поднимались после похода на рынок, была кратчайшим путем к Народному Дворцу. Однако местами она была узкой и опасной, поэтому простым людям не дозволялось ездить по ней. Основной маршрут для посетителей, торговцев и разнообразных работников пролегал через огромные ворота, ведущие в проходы внутри плато. Не всякий гость отваживался подняться на самый верх, ко дворцу, предпочитая рынок, в мирные времена расположенный на равнине, или ограничиваясь посещением тех или иных из сотен лавок по дороге на плато.
Полнейшую недоступность дворца обеспечивали подъем моста и закрытие огромных ворот внутрь — все это делало попытки нападения безуспешными. За всю историю попыток осады климат негостеприимных равнин Азрита расправлялся с осаждающими быстрее, чем ослабевала защита внутри. Таких попыток было много, но не существовало никакого действенного способа захватить Народный Дворец.
Восхождение во дворец этой дорогой давалось старухе нелегко. А слепой это наверняка было особенно тяжело. Хотя люди, желающие знать будущее, попадались везде, Ричард полагал, что на плато клиентов у нее явно будет больше, а значит, восхождение того стоило.
Ричард окинул взглядом уходящий вдаль широкий проход, заполненный людьми, пронизанный шепотом шагов и разговорами. Он предположил, что слепая старуха прекрасно улавливала все звуки коридоров и по ним судила о происходящем вокруг нее в этом громадном здании.
Он на миг ощутил грусть, такую же, как когда впервые заметил эту старуху, одиноко сидящую у стены в широком проходе. Но теперь он знал, что ей никогда не будут видны высокие мраморные колонны, каменные скамейки и узорные гранитные полы, сверкающие под прикосновениями солнечного света, льющегося в окошки высоко над головой. Ричард считал, что никогда не видел ничего красивее дворца — конечно, если не считать лесов Хартленда, где прошло его детство. Его восхищали интеллект и колоссальные усилия, потребовавшиеся, чтобы сотворить подобный чертог.
Много раз на протяжении своей долгой истории (и тогда, когда Ричард попал сюда впервые пленником) дворец становился сосредоточием злой власти. В другие времена, как сейчас, он был центром мирного процветания, воплощением могущества Д'Харианской империи.