— Да, папа отпевал там старого графа.
— Не будете ли вы добры показать ее мне?
Девушка повела его обратно к дому, в восточное крыло, где находилась крошечная часовня.
— Чудесно, — сказал Адольф. — Самое подходящее место для тихой службы. Но, возможно, ее секуляризировали{6}?
— О нет, — быстро сказала Рена. — Папа не желал об этом и слышать. Он говорил, что новый граф может появиться в любой момент и часовня должна быть готова для него.
— Спасибо, дорогая.
Адольф медленно подошел к алтарю и преклонил колени. Сейчас на алтаре не было пышных украшений. Их убрали в кладовую, а быть может, и продали.
Но для Адольфа этой аскетичности как бы не существовало. Для него было благословенно само место. Рена села на скамью за его спиной и произнесла собственную тихую молитву, чтобы Уингейт не одержал верх, Матильда и Сесил нашли способ быть вместе, а их с Джоном любовь расцвела.
Молясь, девушка видела Адольфа. Она не могла сказать, почему, но в нем было что-то, что постоянно притягивало ее взгляд. Другим он мог казаться всего лишь бедным стариком в поношенной одежде, но Рена чувствовала в нем дух отважного воина.
И когда он поднялся на ноги, девушка знала, что этот воин принял решение.
Вернувшись в кухню, они обнаружили Джона в состоянии крайнего смущения. Несколько женщин из поселка пришли к нему с подарками.
— Буханка хлеба для вашей светлости, — говорила жена пекаря. Она была одной из тех женщин, что ухаживали за Реной во время болезни, и ее лицо просветлело при виде девушки.
— А мой муж велел принести вам вот этих говяжьих ребрышек, — быстро вставила жена мясника, — чтобы поприветствовать вашу светлость.
Их было восемь, и каждая принесла что-то в качестве «приветствия». Молоко, сыр, масло — всего было столько, что могло заполнить кладовую запасами на несколько дней. Они услышали разговоры о грядущем процветании и хотели знать, правда ли это.
Рена увидела на их лицах загоревшуюся надежду, и у нее защемило сердце.
Женщины, как и все жители поселка, считали, что ее желание непременно должно совпадать с их желанием. Что бы они сказали, узнав, что Рена является препятствием для осуществления их последней надежды?
Заглянув в лицо Джону, девушка увидела, что он это понял и почувствовал неловкость от того, что не собирается оправдывать их ожиданий.
Когда последняя посетительница ушла, Адольф мягко сказал:
— Я вижу, мой сын хорошо постарался.
— Они поверили слухам, которые он распускает, — с горечью посетовал Джон. — Но что мне делать? Я не могу и не хочу жениться на Матильде, даже если бы она была готова выйти за меня. Нужно было просто сказать им, что моей женой станет Рена.