Однако мои надежды не оправдались. После завтрака ко мне подошел сам коммодор Майер и с ним Винер — они выразили соболезнования по поводу гибели моей супруги (значит, Штарк их уже оповестил). От них я узнал, что «U-941S» не пострадала, хотя «сухой» док, где она стояла, был разрушен до основания.
— К счастью, мы успели перегнать лодку в убежище буквально за два часа до бомбежки! — заметил ее командир.
— Словно русские летчики предупредили их о налете! — пошутил Майер.
Офицеры сдержанно посмеялись. Потом всем присутствующим предложили отправляться на службу. Встреча Нового года (для тех, конечно, кто не найдет в городе что-нибудь поинтереснее) была назначена здесь же — в одиннадцать вечера. Мой непосредственный начальник унтерштурмфюрер Штарк предоставил мне сегодня выходной, приказав прибыть к нему в абверкоманду завтра к одиннадцати. Поэтому я вернулся к себе в каюту.
Не успел я закрыть дверь, как ко мне постучали, и на пороге возник Иван Дубовцев. Вот уж кого не ждал! Впрочем, почему не ждал? В конце концов, он ведь никуда не делся, и мы продолжали оставаться напарниками.
Теперь, почти наверняка зная, что он советский разведчик, я смотрел на него совершенно другими глазами. Ненависти я не ощущал — было нечто другое. Какая-то настороженность, ощущение исходящей от него угрозы. Как человек с «той стороны» он был для меня крайне опасен: я ведь не мог знать, какие инструкции в отношении меня Дубовцев получил от своего руководства. Что, если ему прикажут меня «убрать»? А почему бы и нет? Хотя вряд ли… На данном этапе им это ничего не даст. Тем не менее с этим Иваном надо быть настороже.
— Здравствуй, Александр! Я тут встретил в коридоре Винера… В общем, прими от меня соболезнования.
Сегодня Дубовцев был вполне серьезен: без своих обычных «гутен морген» и тому подобных прибауток. Он протянул руку, и мы обменялись рукопожатием. При этом мне вдруг пришло в голову: «Интересно, а он-то что обо мне думает? Наверняка презирает — я ведь для него предатель и фашистский приспешник!..»
— Не буду докучать. Тебе сейчас не до моей болтовни, — сказал Дубовцев, стоя в дверях. — Увидимся завтра у Штарка.
— Он тебя вызвал?
— По телефону. Приказал явиться в морскую абверкоманду завтра к одиннадцати. Сказал — ты тоже будешь. Ну, ладно. Бывай! И с наступающим тебя!
— Тебя тоже…
Я закрыл за ним дверь. Потом снял китель, ослабил галстук и, сидя на койке, крепко задумался. Так и не решив, что же мне конкретно предпринять в отношении Ивана, рассудил следующим образом: «У меня есть одно неоспоримое преимущество: я-то знаю, кто он на самом деле, — а вот он не знает, что я знаю… Я ведь тоже не без греха… Как ни крути — шпион американский, мать твою!.. Правда, на связь со мной янки еще не вышли, но это дело времени… Надо подождать дальнейшего развития событий».