— А вам ничего и не надо понимать, — отрезала Лизи, ставшая вдруг серьезной. — Вам еще рано об этом знать.
— И что же, все мужчины так думают или только… наши слуги?
— Все мужчины: и господин из замка, и кучер из конюшни — испытывают животные инстинкты, влечения…
— Животные — что? — переспросила я.
— Инстинкты.
— Что такое «инстинкт», Лизи? К чему их влечет?
— К женщинам, — хихикнула Лизи. — Подождем до субботы. А после вечеринки все поймете. Плечо еще болит?
— Нет, уже намного лучше. Спасибо тебе.
— А ножка побаливает?
— Нет, тоже лучше, — рассеянно ответила я.
— Нам надо еще подколоть волосы? Или не надо?
Лизи встала.
— Тогда не сердитесь на меня, если я вам скажу адье.
Я тут же поднялась.
— Мне еще надо немного подготовиться к свиданию, — она игриво натянула на мою голову капюшон от «домино». Лизи явно была в наилучшем расположении духа — в отличие от меня. — Не надо хмуриться, барышня, а то на лбу останутся морщины. Вот увидите, как славно мы послезавтра повеселимся в «Золотом быке».
— А если гувернантка спохватится и станет меня искать ночью?
— Зачем ей вас искать?
— Не знаю. А вдруг пожар где-нибудь?
— Пожар? У нас еще никогда пожара не было. И почему именно в тот момент должно что-то загореться? — Лизи ободряюще подмигнула мне. — Не волнуйтесь из-за гувернантки. Она нам не помеха.
— Как ты можешь быть такой уверенной. Ты ведь ее не знаешь, как знаю я.
— Карты из Марселя мне все сказали. Гувернантка нам не помешает, но должно произойти еще одно маленькое чудо, может быть, уже завтра. А если карты говорят, что будет так, то ты хоть тресни, так и будет, — с этими словами она крепко обняла меня, как делают только лучшие подруги.
Тут я задала себе самый главный из вопросов, мучивших меня после прибытия в Эннс. И дело было совсем не в том, как появляются на свет дети. Дело касалось лично меня. Это была моя тайна.
Целых два дня я ломала голову над предложением Лизи, и чем больше я думала, тем больше мысль об этом возбуждала меня. В субботу 7 августа возбуждение достигло высшей точки. Если признать, что все вокруг обманывают меня, то выходит, что мой отец совсем мне не отец, моя мать — не мать мне вовсе, а кузина в Вене и кузина Валери — мои родственницы. Вот тебе и на! Все остальное — Габор и его день рождения — сразу же отошло на второй план.
Вопрос, который я задала Лизи, был прост:
— Известно ли тебе точно, кто такая леди Маргита, кому и кем она приходится?
— Да, известно, — сказала Лизи и многозначительно посмотрела на меня, — я уже давно ждала, что вы спросите меня об этом. Итак, она любимая кузина генерала. Пардон, была любимой кузиной, до того как исчезнуть. Она также сводная сестра графа Шандора, но на тридцать четыре года моложе его. А ему… минуточку… восемьдесят девять. Стало быть, ей сейчас пятьдесят пять лет. Они все родственники: Маргита, баварцы, гувернантка, принцесса Валери, Бороши и командир полка, и все они крепко-накрепко держатся друг за друга… Вы разве не знали о этом?