— Ти-и-и-хо! — прогремел генеральский бас, и тотчас все смолкли. — Слушай, ты, паршивец! Если ты сейчас же живенько-живенько не спустишься вниз, завтра будешь поститься до самой ночи.
Обезьяна, повиснув на занавесе, внимательно слушала. Вцепившись в гобелен обеими ногами и одной рукой, она сперва с наслаждением почесала себе свободной рукой подбородок, потом принялась с большим интересом изучать свой длинный хвост.
Гордость генерала была уязвлена, он побагровел.
— Эрнё! — проревел он. — Где этот кретин? Почему Чудо разгуливает на свободе? Габор! Приведи его немедленно! С лестницей и пресс-папье с моего письменного стола!
Через несколько минут невысокий жилистый парнишка взобрался на сцену. У него были торчащие уши и удивленные карие глаза. За ним следовал Карл, который нес высокую лестницу.
— Я жду! — проревел генерал, и его густые черные брови сошлись в одну прямую линию.
— Извиняйте, Ваше Высокоблагородие, — Эрнё низко поклонился, — подлая тварь спряталась, а как я из комнаты-то выходить стал, она выскочила, ну чисто молния, через эту проклятую дверь и исчезла, будто земля ее поглотила.
— Земля поглотила?! — рассвирепел генерал. — Вон он висит наверху!
— Да, теперь висит, — задумчиво согласился Эрнё, — свисает, как мокрая тряпка.
— Не стой, как истукан, — бушевал Зольтан фон Бороши, — приставляй лестницу и на штурм, с пресс-папье в руке, гоп-гоп.
— Уже наверху, Ваше Высокоблагородие, раз надо. — Эрнё задумчиво почесал шею и неторопливо стал подниматься.
— А зачем ему пресс-папье? — прошептала Эрмина, которая очень любила животных. — Надеюсь, он не сделает обезьянке больно.
— Ну что ты, — успокоила ее Юлиана, — просто это сокровище ничего не боится. Горящую керосиновую лампу запросто берет в лапы. Единственное, от чего он шарахается, — это пресс-папье.
— А почему?
— Напоминает ему змею.
Затаив дыхание, мы следили за продвижением Эрнё к плафону. Чудо забыл о своем хвосте и с любовью смотрел на маленького человечка, который к нему подбирался. Неожиданно он вытянул свободную руку и, ласково лопоча, ущипнул Эрнё за ухо. Зал радостно загудел. Тогда Эрнё пригрозил обезьянке пресс-папье.
Оскалив в испуге зубы, Чудо стремглав спустился вниз по занавесу и с жалобными воплями соскочил на сцену.
— Поймать! — приказал генерал.
Но за Чудом было трудно угнаться. Одним махом вскочив на рояль и балансируя, как канатоходец, на ребре косо стоящей крышки, он подобрался к перепуганной фройляйн Шёнбек и, перепрыгнув через ее голову, ловко опустился на пол, чтобы тут же исчезнуть за занавесом под градом несущихся вслед проклятий. Эрнё, Карл, Габор и генерал бросились за ним. За кулисами послышался детский визг, после чего раздался громкий торжествующий крик. Его Превосходительство вновь появился на сцене с выражением триумфа на лице.