— Мы могли держать Западный фронт не менее года! — еще более раздраженно выкрикивает Шитте. — Я утверждаю, что Рундштедт предатель. Я утверждаю, что его поддерживали предатели здесь. Я утверждаю, что Гальдер и Гудериан продались американцам. Мюнстер был занят ротой пьяных американских солдат, в то время как там стояла вполне боеспособная дивизия. Белый флаг на ратуше Висбадена провисел два дня, и только после этого американцы подошли к городу. Американцы даже и не собирались итти на Висбаден!
Борман успокаивающе поднял руку:
— Не надо так волноваться, — он обращался к Шитте, но испытующе смотрел на Гиммлера.
Но Шитте продолжал кричать:
— Здесь все продают ради себя, и только ради себя!.. — Он задохнулся.
— Зачем же, мой милый, — ласково и вкрадчиво проговорил Борман, наливая вино, — ты переходишь на личности. Если кто-нибудь и занят собой, то во всяком случае не мы… клянусь тебе. Ты испортил себе нервы на фронте. Тебе всюду мерещится измена. Хорошо было бы тебе отдохнуть.
— Отставка? — отрывисто спросил Шитте.
Борман взглянул на Гиммлера.
— Нет! — Гиммлер сказал это быстро и многозначительно.
Борман его понял.
— Ни в коем случае! — Борман укоризненно посмотрел на Шитте. — Тебе предстоит выполнить очень важное поручение фюрера. — Он повернулся к Кальтенбруннеру. — Кальтенбруннер, позаботьтесь о том, чтобы генерал-майор Шитте был немедленно доставлен к месту своего нового назначения.
Шитте хмуро огляделся.
— Куда это? — подозрительно спросил он.
— Ты узнаешь. Иди, дорогой, — Борман поднялся, провожая Шитте до дверей. — Скоро ты оценишь мои заботы о тебе.
Шитте хмуро оглядел всех присутствующих.
Кальтенбруннер и Шитте вышли из кабинета. Захлопнулась тяжелая дверь.
Борман подошел к двери, запер ее на ключ. Улыбаясь, вернулся к Гиммлеру.
— Благодарю! — коротко сказал Гиммлер.
— Не за что… — Борман добродушно кивнул. — Надеюсь, ты не забудешь об этой маленькой услуге? — Он сел рядом с Гиммлером. — Теперь мы можем поговорить без помех.
— Я слушаю.
За поблескивающими стеклами пенсне глаз Гиммлера нельзя было разглядеть.
Борман придвинулся ближе.
Кальтенбруннер и Шитте, миновав приемную, длинный коридор, вошли в помещение охраны Бормана.
— Шарфюрер Берг! — отрывисто пролаял Кальтенбруннер.
Этот окрик заставил вскочить удобно расположившегося в кресле белесого блондина.
— Шарфюрер! — Кальтенбруннер кивком указал на стоящего рядом с ним Шитте. — Вы доставите генерал-майора Шитте на моей машине в пункт номер восемь!
— Слушаюсь, господин обергруппенфюрер! — Окруженные белесыми ресницами глаза сузились. — Прошу вас, господин генерал-майор.