Мина шмякнулась около пулеметного гнезда, вывернув с корнем «станкач» и расшвыряв расчет — ладного сержанта-гвардейца и его напарника, второго номера. Кто-то из них корчился и стонал неподалеку в проходе. Приподнявшись с некоторым усилием, Павел встряхнулся, превозмогая слабость и одновременно удостоверяясь, что не ранен.
Все, кто был в траншее, выскочили из нее и вразброс бежали к овражку, в котором растворялись немецкие солдаты. Хватнув с облегчением побольше воздуха, Павел рванулся следом.
Части штрафников, видимо соседней роты, удалось просочиться к овражку раньше, и фашистам приходилось пробиваться через их заслон. По склонам в кустарниках всюду слышались заполошные крики, мат и рваные автоматные очереди.
Приметив на бегу, как несколько фашистов, выскочив из кустов, проворно шастнули под близкий уже край оврага, Павел взял правее, наперерез. И здесь, у самой кромки, неожиданно наткнулся на своего ротного. Суркевич лежал в неглубокой воронке за ручным пулеметом. Серое, как приклад старого «ДТ», который он сжимал в руках, лицо его еще жило напряжением боя, хотя огня он уже не вел.
Распластываясь рядом, Павел заметил неподалеку бездыханное тело ординарца Черноока. Каким образом они оказались в этом месте, было непонятно. Хотел было спросить, но в это время прямо на них вывернулись из кустов четверо ошалевших от бега немцев. Секундное замешательство, и фашисты, пригибаясь, бросились наутек.
Суркевич, припав к пулемету, запустил вслед длинную очередь. Забился на пламегасителе желтенький язычок вспышки, полетели в сторону золотистые брызги стреляных гильз. Сменив неторопливо диск, ротный снова припал к прицелу. Не поворачивая головы, недовольно процедил сквозь зубы:
— Что надо? Собирай взвод! Курбатов ранен, бери под команду его людей! Назад ни шагу, здесь у нас последний рубеж. Приказ комбата — держаться! Четвертую, кажется, смяли…
* * *
Сумятица боя шла на убыль.
Привалившись плечом к прогревшемуся излому траншеи, Павел расслабленно перекуривал, вполуха вслушиваясь в затихающую стрельбу на левом фланге. На отдельных участках пальба там порой усиливалась, взмывала до отчаянной ноты, прорываясь гранатными всплесками и злым перестуком пулеметов, но беспокойства уже не вызывала. Резервные шестая и восьмая роты, поддержанные танками, вышибли фашистов из захваченных у четвертой роты окопов и теперь разделывались с теми, кто, отходя под нажимом, яро сопротивлялся, упорно цепляясь за каждый колок, за каждый взгорок.
А в центре, вернувшись в окопы, штрафники подправляли поврежденные обстрелом блиндажи, подравнивали обрушенные минами и снарядами стенки траншей, раскидывали завалы.