Даша задохнулась от возмущения, и в ее голосе послышались слезы.
— Все! Больше не могу — сейчас расплачусь. Немедленно приезжай!
Она прервала связь. Петр в сопровождении телохранителей торопливо направился в холл, оделся и вышел на улицу. Там его уже ждал лимузин.
А Даша, положив трубку, опустилась на стул и дала волю слезам. Сев рядом, чуткая Вера Петровна ласково обняла ее за плечи:
— Ну успокойся, Дашутка! Я согласна — Петя виноват. Но и ты должна понять, какими делами он ворочает.
Даша несогласно качнула головой, и она добавила:
— Эти банкеты — не развлечение. Степа мне сказал — там заключаются сделки на миллионы!
Но Даша, промокнув платочком глаза, сердито возразила:
— Я все понимаю, но семейное счастье дороже денег! И потерю его не окупят никакие миллионы!
* * *
А лимузин Петра несся по вечерней Москве, обгоняя на большой скорости поток машин даже по встречной полосе. Вопреки правилу, сидя рядом со своим водителем, Петр еще его поторапливал:
— Ну чего боишься, Федя? Ведь мог обогнать джип, что впереди нам мешает!
— Мог, да в стороне мент притаился, — оправдываясь, бросил лихой детина, в расстегнутом вороте которого виднелась тельняшка десантника. — Он бы нас в миг прищучил!
— Это как же? Неужто бы догнал? Я не узнаю тебя, Федя!
— Положим, догнал бы уже дома. Но у вас были бы неприятности!
Петр недовольно посмотрел на водителя.
— Ты смекалистый парень, но я ведь приказал, чтоб через полчаса были дома! Приказы командира не обсуждаются!
Он на миг умолк, переводя дыхание, и добавил:
— Ментам важно лишь мзду содрать. Будто не знаешь?
Однако бывший десантник был с характером и возразил шефу:
— Ошибаетесь, в центре они не такие продажные — могут и права отобрать. И потом потеряли бы время на разборы.
— Это ты бы потерял время, а я был бы дома! — сердито бросил Петр, но все же смягчился и огорченно посетовал:
— Боюсь, не простят мне родные, что так опаздываю на день рождения сына. А жена уж точно! Месяц будет дуться!
Петр тяжело вздохнул и на этот раз долго молчал, но потом не выдержал и, больше для самого себя, стал оправдываться:
— Вот ты, Федя, знаешь, как много я работаю. На моих плечах забота о делах огромного предприятия. От меня зависит судьба всех, кто здесь трудится.
Он снова вздохнул и возмущенно повысил голос:
— Но из-за того, что так занят, жена и родные на меня постоянно обижаются. Не хотят понять, что иначе нельзя! Что же мне делать: отойти от дел?
Не отрывая глаз от дороги, Федя лишь покачал головой, и он продолжал:
— Нет! Уж коли я взвалил на себя этот груз, то обязан его нести! А родные должны с этим смириться. Благодаря мне — как сыр в масле катаются!