— Если моя кровь прольется на этот камень, не откроется тогда никому уже меч древний… — сказал Атахан, распростертый на камне, — не будет угодна жертва богам, если на закланье отдают того, кто умер давно!
— Зато нам угодно посмотреть на твою кровушку! — усмехнулся Рахта.
— Не будет вам милости от богов древних!
— А у нас свои есть, русские… — засмеялся Сухмат, — И они нас не обидят!
— Будете всю жизнь жалеть! — крикнул старик напоследок.
— Будем, будем, — сказал Рахта примирительно, перерезая мертвецу горло.
— Смотри, кровь-то у него черная! — воскликнул Сухмат.
Действительно, кровь, которой захлебнулся оживший мертвец, и кровь, стекавшая теперь на заветный камень, была черна, как смола, и жидка, как вода. Нет, с водой ту поганую кровь сравнивать было оскорбительно, скорее, это были помои…
Но что это? Черная кровь, падая на камень, впитывалась, уходила куда-то внутрь, а потом — вдруг ярко вспыхнула. Богатыри отскочили в сторону. Тут загорелся и мертвец, потом полыхнул и сам камень. Задрожали, заколебались стены пещерные. Дрогнула земля.
— Скорей отсюда! — крикнул Сухмат.
Богатыри бросились наружу. Еле успели, потому что курган закрылся, скрыв под толщей земли и камень заветный, и меч-кладенец, в нем пребывавший.
— А неплохой был меч! — сказал задумчиво Сухмат, глядя на курган.
— Так чего же ты сплоховал? — усмехнулся Рахта.
— Видно, придурком уродился… — засмеялся Сухмат, — как и ты, впрочем!
— Я? — удивился и даже на мгновение взъярился Рахта, но потом, вспомнив, как было, успокоился, — Это точно, что не прирезал тебя, аки куренка, стало быть — придурок я и есть. Так что мы с тобой — два сапога — пара!
— И драться мы больше не будем?
— Нет, само собой, чего глупые вопросы задавать!
— Значит, быть нам побратимами?
— Быть!
Богатыри обнялись и, согласно обычаю, расцеловались. Осталось совершить древний обряд братания. Но это уже ничего не изменит. Главное сделано, а с обрядом можно и подождать, совершить его потом, торжественно, да еще и пир устроить. Как же без пира — то? Да без зелена вина?
Но к тому времени, как молодцы оседлали коней, настроение обоих поухудшилось. Оба молчали, не желая вновь возвращаться к тому, из-за чего все и началось. Наконец, первым не выдержал Сухмат.
— Не буду я у тебя младшим братом! — сказал он.
— А как быть? Я под твое начало не пойду, сам знаешь… А драться насмерть нам более нельзя. Да я и не стану!
— Уеду я в Киев! А ты здесь за старшого оставайся.
— Не дело говоришь, — покачал головой Рахта, — послал сюда князь двоих богатырей, и, если один вернется, оголится застава вдвое!