Березовский совершенно правильно сделал в свое время ставку на журиков.
Он умел их не только подкупать, но и совершенно честно очаровывать. Забавную историю рассказала Юлия Латынина Андрею Ванденко лет 10 назад.
«Компромата попросту нет. В стране, живущей по понятиям, по определению не может быть компромата. Как думаете, в Риме эпохи Нерона являлась компрометирующим фактом дача взятки или оргия с мальчиками?
Компроматом могло быть только одно — покушение на прерогативы императора. Как говорится, см. историю Гусинского и Березовского.
Помните, Пугачев воевал с „Новой газетой“, и так вышло, что я помогла ее отстоять? Заметила, что фирмы, якобы нанесшие „Межпромбанку“ ущерб после публикации в „Новой“, были фиктивными „помойками“, учрежденными самим „Межпромом“, и поняла: это можно отыграть через уголовное дело, хотя и не верила, что можем выиграть. А мы выиграли!
Дальше получилось очень смешно: я не рассматривала эту историю как журналистику, относилась к ней как к бизнес-войне и, когда все закончилось, отвечала людям, которые прибегали ко мне с кляузами на Пугачева: “Ребята, все! Драка закончена”. А у Пугачева, видимо, тяжко переживали поражение и, как мне рассказывали, обратились в ЦОС ФСБ, где олигарху выдали какого-то сотрудника, видимо, глубоко сексуально озабоченного. Он-то, потирая рукой одно место, написал и вывесил в Интернете на компромат. ш, что я переспала с Березой, Киселевым, „одним из руководителей «Русского алюминия»”, в общем, со всеми недругами Пугачева. И что Березовский мне подарил колечко.
Словом, я такой кайф получила! Впервые в жизни почувствовала себя секс-бомбой. Через неделю звоню Березовскому. „Але“, — говорит. Отвечаю: „Здрасьте!“ БАБ произносит в трубку: „А-а-а, это ты, дорогая!“ Я даже удивилась: „Узнали меня?“ — „Разве тебя забудешь? А где мое колечко?“ „Потеряла“, — говорю. — „Ну я тебе новое пришлю“. И прислал.
У меня пожелание: пусть эти, как вы выразились, мои недруги в следующий раз напишут, что я любовница Ходорковского. А он подарит мне нефтяную вышку».
«Мифологичность» Бориса Березовского во многом постулирована его собственным позиционированием. Будучи абсолютным гением РЯ, он тем не менее не сподобился выстроить собственный имидж: этакий пиарщик без сапог. Он почему-то, игнорируя очевидный респект сограждан к ученым, никогда не педалировал свою принадлежность к научному сообществу. Ему непременно хотелось слыть «предпринимателем». И стало быть, приходилось отвечать на вопрос: «А что, собственно, ты предпринял?» Хотя Березовский безмерно обаятелен (свидетельством чему являются многочисленные альковные победы), он не решился продемонстрировать обществу подлинную натуру «расейского» душки-авантюриста, алогично рассудив, что медийный лик победителя должен быть невычисляемым & зловещим. Роль загадочного и опасного серого кардинала при самодержце была вынужденной, — на самом деле Борису Абрамовичу не хотелось играть в угодливого столичного Гришку Распутина, он всегда желал де-юре залиговать принадлежность к боярскому истеблишменту.