— Что я посмела? — Я слегка отступаю.
— Ты повела его в Гарлем! — шипит она. — И даже не надейся, что я не знаю про каток! Ты вывела его на лед без шлема! Твое счастье, что он не убился!
Я вздыхаю. Уильям меня выдал.
— А что вы имеете против того, чтобы ваш ребенок побывал в Гарлеме?
Женщина, которая вмешалась в наш разговор, ростом не выше полутора метров. Она горбата и держит трость, точно меч. Голос у нее низкий и хриплый, даже слишком, для такого хрупкого, птичьего тела.
— Вы сказали «Гарлем» таким тоном, будто это что-то ужасное. Вам не стыдно, леди?
Каролина отскакивает от меня и с открытым ртом смотрит на мою престарелую защитницу.
Старуха продолжает, и ее обращенное к нам лицо напоминает сморщенную луну:
— Я много раз ходила в Гарлем на танцы, слушать музыку или ужинать. Одна или с подругами. У нас не было денег на такси, и мы шли домой пешком. Всю дорогу. И никто нас пальцем не тронул. Так что подумайте дважды, прежде чем критиковать Гарлем. И вот еще что… — Она воздевает скрюченный палец, но из-за малого роста устремляет его не в лицо, а в живот Каролине. — Страховку вы небось ей не оплачиваете — этой девушке, на которую сейчас кричите? И в пенсионный фонд денег не кладете. А как насчет сверхурочных? Вместо того чтобы ругать няню, которая показала вашему ребенку город во всей красе, вы бы лучше подумали о собственном поведении. Нечего вести себя как зажравшаяся кошка!
— Она не моя няня, — жалобно возражает Каролина. — Она жена моего мужа. И я бы попросила вас не лезть не в свое дело.
— Это мое дело, дружочек. Детей воспитывают всем миром. Тебе бы прочесть эту книжку[13]. Так вот, я и есть мир, девочка, нравится это тебе или нет. — Старуха опирается на палку и бредет прочь.
— Я не только жена Джека, — говорю я. — Я еще и мачеха Уильяма.
— И что? — спрашивает Каролина. — Это ничего не значит. У тебя нет никаких прав на моего сына. Никаких. Никаких, понимаешь? И если ты еще раз причинишь ему вред, если бросишь его в озеро или отведешь в Гарлем, или на каток, или хотя бы в Центральный парк, я подам на тебя в суд за жестокое обращение с ребенком.
Я замечаю, что Каролина не упомянула мороженое. Видимо, Уильям кое-что сохранил в тайне.
Каролина так придвигается ко мне, что ее длинный каштановый волос, повинуясь законам статического электричества, тянется ко мне и касается моей губы.
— Держись подальше от моего сына. — Она брызжет слюной мне в лицо.
— Каролина, — негромко зовет Соня. — Доктор Соул. Каролина… — Она легонько тянет ее за руку, отрывая от меня. — Только не перед мальчиком.