Джек целует меня в макушку.
— Если хочешь, выбери пару фотографий, и я их увеличу. Мы купим красивые рамочки и поставим их здесь. Или в гостиной.
— Господи, не надо. То есть… не сейчас. Я еще не готова.
Он чуть слышно вздыхает.
— Не то чтобы я никогда этого не захочу. Но не сейчас.
— Хорошо.
— Сейчас я хочу, чтобы они оставались тайной. Моей. Больше ничей. — Я не сразу понимаю, что сказала. — И твоей, разумеется. Конечно, твоей тоже.
— Ну да.
Я снова беру маленькую стопку фотографий и перебираю их, пока не нахожу снимок с Джеком и Изабель. И моей ногой в углу.
— Тебе нравится? — спрашиваю я.
— Не очень, — говорит он. — Она здесь похожа на Моряка Попая. Один глаз открыт, другой закрыт.
— А ты отлично смотришься. — Я касаюсь пальцем его улыбки. — Выглядишь счастливым.
— Я действительно был счастлив. День, когда родилась Изабель, и день, когда родился Уильям, были самыми счастливыми в моей жизни.
— Я тоже была счастлива.
— Знаю, Эм. Знаю.
Проходит много времени, прежде чем мы засыпаем.
На следующий день я уговариваю Саймона прогулять работу и пойти со мной в кино. У него действительно нет времени на подобные глупости, приходится думать о серьезных, взрослых вещах. Саймон занимается вопросами охраны труда, но сейчас ожидает приглашения на работу от Американского союза гражданских свобод. Он год за годом подает заявление на все вакансии, какие там только есть. Со временем скорее всего он станет компаньоном своей фирмы, хотя и ненавидит эту работу. Саймон умный, старательный, его не так просто отвлечь. Преданность делу, которое он презирает, — именно та причина, по которой я вынуждена напомнить ему о своем горе.
— Это нечестно, Эмилия, — замечает Саймон.
— Это ты мне говоришь?! Кинотеатр «Анжелика», камбоджийский фильм, три с половиной часа. Я куплю тебе двойной эспрессо.
Мы — единственные зрители в зале в одиннадцать часов утра, невзирая на то что этот жуткий и утомительный фильм, посвященный Дальнему Востоку, номинировался на «Оскар». Фильм настолько мрачен, что Саймон начинает сочинять дополнительные субтитры.
— Боже, Боже! — говорит он с ощутимым южным акцентом. Саймон часто притворяется, что родом из Алабамы. На самом деле он вырос в Нью-Йорке. — В этом ужасном месте просто негде помыть голову!
Я чувствую, как впервые за долгое время у меня вырывается смешок.
— Эй ты, с пистолетом! Эй! А шампунь-кондиционер у вас есть? А спрей? А бальзам?
Теперь я громко хохочу. Героиня фильма бредет вдоль берега реки, ее подгоняет солдат со штыком. Саймон продолжает комментировать:
— Господи, никогда больше не пущусь в такой дальний путь с немытыми волосами!