— Я виноват перед вами… Пульхерия Егоровна, и хочу извиниться. — Он открыл дипломат и достал дерматиновый портфельчик. — Мальчишки нашли и принесли нам вчера вечером вместе с содержимым, — пояснил он. — Здесь ваши ключи, а бумаги я забрал…
— Так вот чему я обязана своей реабилитацией! — взвилась Леля.
— А что я должен был подумать?! Что всепоглащающая мечта устроиться секретаршей на нашу фирму заставила молодую умную девушку превратить себя в кикимору?! Или вами двигали какие-то иные… чувства? — вдруг лукаво прищурился он.
Леля молчала.
— Ну вот и отлично! — подытожил Буданов. — Выходите завтра на работу, и забудем об этом неприятном инциденте.
— Я никогда больше к вам не вернусь! — гордо заявила Леля. — Это мое последнее слово, а своих решений я не меняю.
— Значит, это были какие-то иные чувства, и весь маскарад…
— Не было никаких иных чувств! — вспыхнула Леля. — Я действительно мечтала… и завтра же выйду на работу.
— Спасибо. Вы очень принципиальны, — Не удержался он.
— А вы… А вы, пожалуйста, учтите, что отныне я буду выглядеть так, как это нравится мне, а не вам, если это вас, конечно, устроит.
— Меня это устроит. Вы же не явитесь на работу в пижаме или, скажем, в лыжном костюме, несмотря на всю свою изобретательность? Я надеюсь…
Леля даже отвечать не стала на эти мелкие подколы, и Буданов удалился. А она вернулась на кухню, поставила в духовку яблочный пирог и набрала номер Катерины.
В половине девятого утра Леля, как обычно, переступила порог своей фирмы, приветливо кивнула охраннику и направилась было к лифтам, но тот решительно преградил ей дорогу.
— Не так быстро, сударыня. Ваш пропуск, пожалуйста.
— Да ты что, Коля, меня не узнал? — удивилась она, доставая из сумки пластиковую карточку.
Охранник, не веря собственным глазам, изумленно присвистнул:
— Неужели вы, Пульхерия Егоровна?!
— А что, не похожа? — засмеялась Леля.
— Да это просто «Служебный роман» какой-то! Может, вы тоже влюбились?
— Может, и влюбилась.
— Уж не в меня ли?
— Увы, Коля, не в вас.
— А в кого, если не секрет? Уж не в шефа ли?
— А что, кроме как в шефа, мне больше и влюбиться не в кого?
— Ну, в кого еще может влюбиться секретарша? В шефа, естественно. Это уже классика…
— Боюсь, что у него слишком печальный опыт в этой области…
— Позвольте пройти! — раздался сзади холодный голос Буданова, и Леля прикусила язык.
И надо же было ей так некстати разболтаться с охранником! Захмелела от собственной неотразимости? Она взяла свой пропуск и поплелась вслед за шефом, ругая себя последними словами.
В лифте они ехали вместе. Он молчал, смотрел прямо перед собой, но, шагая за ней по коридору, не отказал себе в естественном любопытстве.