– Ну ты и дрянь, Бинч. Давай спровадь меня на аборт.
– Это только твой выбор.
– Боже мой, – потрясенно прошептала Таська, – я и не подозревала, что ты такой говнюк. Катись в свой монастырь, замаливай грехи. Я соврала. Не было никакого теста, и беременности никакой нет.
Она стремительно поднялась и вылетела из комнаты, с такой ненавистью громыхнув дверью, что та снова открылась.
Через восемь месяцев…
…Переваливаясь, как утка, Таська сновала по кухне, время от времени потирала поясницу и поглядывала на часы: с минуты на минуты в Домодедове должен был приземлиться рейс из Южно-Сахалинска.
Из разговора с Морозаном Тася знала, что он везет пачку договоров, и она изнывала от желания подержать их в руках, послушать истории, расспросить об Анохине, о Боре и Гене, о Ленке, о Корсакове, о рыбалке и вообще – о Сахалине.
С удивлением Таська призналась себе, что соскучилась по всему этому: по ветру с синих сопок, по озерам, по запаху рыбы и смолы. По ранее не испытанному, захватывающему чувству Родины, которое открылось ей не на московских улицах, а там – на никому не известном, чуть солоноватом озере Тунайча.
Точно рассчитав время, она набрала номер и не ошиблась – трубка у Славки уже была включена.
– Привет, – улыбнулась она Морозану.
– Привет, – улыбнулся он в ответ.
– Все в порядке?
– Да, взял машину со стоянки, еду.
– Давай.
Морозан ввалился в квартиру – шумный, веселый, огромный. Барончик залился визгливым лаем, Таська цыкнула на чиха, чмокнула Морозана в щеку и понюхала. Пахло мужчиной и далекими берегами.
– Привет тебе от Анохина и его ребят, – гремел Славик, сбрасывая дубленку, – они тебя без смеха не вспоминают.
– Как и я о них, – задетая намеком, огрызнулась Таська.
– Нет, они тебя любят, правда. И рады за тебя. Как вы? – Славик показал глазами на живот.
– В порядке. Мой руки, и к столу, – бросила она на ходу.
Беременность протекала не совсем гладко, но Таська все равно нарушала предписанный режим и работала допоздна, неизменно притаскивая работу домой.
Иначе она уже не могла.
– Ты с Леной виделся? – спросила Тася, когда Славка уселся за столом.
– Нет. Разговаривал по телефону. Она не захотела со мной встречаться.
– Значит, все еще злится.
– Тась, – Славка посмотрел на нее снизу вверх, – почему она должна злиться? Мы ведь с ней не подходили друг другу.
– Одно другому не мешает. Злится, потому что осталась одна в свои тридцать шесть. Потому что потратила на тебя несколько лет жизни.
– Она не хотела детей. Боялась рожать от меня.
– И поэтому тоже злится: ты избавился от диабета, а заодно и от нее.