– Я от нее не избавлялся. Так получилось. Маалеж, – вспомнил он излюбленное словечко.
Новизной этот разговор не блистал, но их все еще тянуло говорить о переменах, произошедших в их судьбах. Каждый по-своему пытался объяснить их себе. Славка называл это божьим промыслом, а Таська роковой случайностью.
– Без воли Бога ни один волос не упадет с головы человека, – не совсем точно цитировал он классиков, – мы не знаем, чем наше слово отзовется. Ты думала, что наврала Егору про беременность, а оказалась на самом деле беременной. Ты молилась, чтобы Егор перестал давить на тебя, – он и перестал. Разве нет?
– Перестал, – вынужденно соглашалась Таська – против факта не попрешь: Егор прибился к мужской обители под Москвой, принял послушничество, и Таське не давала покоя мысль, что она была ему плохой женой, не смогла остановить мужа. Не поняла его, не прониклась, не разделила его ношу.
– Я просил крепкую семью. Дальше ты знаешь: сын в армию уходил, я пошел на проводы, а там бывшая… Сам не понимаю, в чем тут дело, но мне она показалась родней, чем Ленка. Как-то само все получилось.
На шум из своей комнаты выползла Настена в бесформенном отцовском свитере и легинсах. Свитер Настена нарыла в шкафу вскоре после отъезда Егора в монастырь и таскала, не снимая.
– Здрасте, дядь Слав. – Она угнездилась на диване, поджав ноги.
– Будешь ужинать? – спросила Тася дочь.
– На ночь? – шарахнулась та. – Нет, я просто посижу.
– На хоть соку попей. – Таська устала бороться с модой на худобу в отдельно взятой семье.
Осудив Настену взглядом, изобразила ужин и, когда Славка смел с тарелки плов с гранатовыми зернами, велела:
– Рассказывай.
Влив в себя остатки сока, Морозан поставил стакан и пошевелил бровями, вспоминая, что именно он должен рассказывать.
– Как там Анохин?
Таськин вопрос остался без ответа – в дверь позвонили.
Бросив недовольный взгляд на часы – было около одиннадцати вечера, – Таська напустилась на Настену:
– Опять к тебе? Ночь за полночь, а они тянутся и тянутся, совсем краев не видят. Дождутся, пока я шугану.
– А чё сразу ко мне? Может, это к тебе. Чуть что – сразу я, – привычно затянула дочь.
– Пойди посмотри в глазок.
С видом оскорбленной невинности Настена подалась в прихожую.
– Трудно с ней? – Морозан смотрел с участием.
– Нормально, – отмахнулась Тася, прислушиваясь к подозрительному звуку, доносившемуся из прихожей: там поскуливал Барончик – верный признак, что пришел кто-то из своих.
Светка или Наташка? В такое время? Что-то случилось…
Сердце испуганно затрепыхалось, не на шутку разволновавшись, Тася выбралась из-за стола и засеменила в прихожую. Открывшаяся ее взору картина вызвала оторопь.