Они с Настеной кидались разгребать кучи, все распихивали по шкафам и укромным местам, и на этом инцидент бывал исчерпан.
Оказавшись на месте Егора, Таська вела себя как курица, обнаружившая кровь у товарки: клевала и клевала, пока не заклевывала вусмерть. Откуда что взялось!
– В доме срач, а ты еще позвала Вику и Татьяну – пусть, пусть посмотрят, какая ты неряха.
– Ой, ма, – легкомысленно отмахнулось дитя, – будто они у меня не были или я у них никогда не была. У них дома то же самое.
– Отлично, – ядовито процедила Таська, – и кто вас замуж возьмет, лентяек таких?
– Ну, тебя же отец взял. – За время болезни отца Настена совсем потеряла страх.
– Таких, как твой отец, – один на миллион, – отрезала мать, – тебе один из миллиона не достанется, не надейся. Вон, вас уже трое таких на одного, а еще конкуренток ровно 999 997. – Таська явно поднаторела в подсчетах на калькуляторе.
– А я его не приведу домой сразу, – раскрыла секретную стратегию дочь, – приведу, когда он уже от меня будет без ума.
– Это от тебя-то? – гнобила дочь Тася. – Тогда, наверное, он слепоглухонемой капитан дальнего плавания, если польстится на такую, как ты.
– Ма, чё это с тобой? – встала в позу Настена.
– А ты посмотри на себя: прыщи замазаны тоником, черты лица нарисованы, а волосы – посмотри, на что похожи твои волосы. Сколько можно их сушить феном и завивать плойкой? Пакля. Натуральная пакля. Дай объявление в газету, что продаешь строительный мусор, может, кому сгодится.
Бои без правил Настена проигрывала всухую и начинала рыдать, и Таська отвязывалась от девочки.
…Троллейбус качнуло, пассажиры повалились друг на друга, и Таське кто-то отдавил ногу. Издав придушенный вопль, она втянула через зубы воздух.
– Корова! – выдавила, вычислив тетку с перманентом.
– Сама корова, – с удовольствием откликнулась тетка, – раскорячилась и стоит тут. Мечтает. Это, между прочим, не личное авто. Это, между прочим, общественный транспорт. Здесь мечтать вредно.
– Я заметила, – буркнула Таська. Поддерживать транспортную склоку желание пропало, обняв сумку, она стала пробиваться к выходу.
По всему судя, день готовил очередной кукиш.
Ожидание день оправдал полностью.
Счет открыл Серега Усхопов. Без предупреждения он ввалился в контору, и Таська приготовилась к позиционной войне: отношения у них сложились трудные.
– Садись, Сереж, в ногах правды нет, – мяукнула она.
– Выйдем. – Он метнул в Таську такой свирепый взгляд, что она струсила.
Томимая предчувствием, поднялась, и Усхопов повел ее из конторы, как на расстрел.
По пути к месту расстрела, как во время прохождения тоннеля желаний, Таська лихорадочно пыталась припомнить свои грехи – они не припоминались.