Мать и отец Аммаджи уходили из дома спозаранку а возвращались поздно вечером. Мать работала кухаркой, отец плотником. Из взрослых в доме оставались семнадцатилетняя Аммаджи и ее тетка с дочерью, ровесницей Аммаджи. Каждое утро двое из них уходили на приработки: носили в корзинах завтраки из кафе школу. Делали они это по очереди, и получалось, что каждая два раза в неделю оставалась хозяйничать в доме: готовить еду и смотреть за детьми.
В то утро Аммаджи поссорилась с сестрой из-за того, кому оставаться дома, вот мать и вмешалась. Что теперь будет? Конечно, из дома ее не выгонят, но отругают как следует. Аммаджи представила себе насмешки сестры и вконец расстроилась.
— Тетенька! — обратилась она к рослой женщине лет сорока, только что взгромоздившей себе на голову кувшин с водой.
— С каких это пор ты мне родней стала? Или племянник мой на тебе женился?
Все засмеялись. Женщина эта только что набрала три кувшина воды и поэтому была в веселом расположении духа. Она тоже ухмыльнулась своей шутке и ушла.
Аммаджи не знала, куда ей спрятать глаза. Она стояла, глотая слезы.
Этот гадкий Самудралу вечно попадается ей не вовремя и болтает часами. Потом ей каждый раз от матери достается. Следующий раз надо ему прямо сказать, чтоб не мешал.
— Что же это? Пока все они воду не наберут, нам и не подступиться?
К колонке подошла еще одна девушка. И по прическе, и по тому, как она носила сари, видно было, что приезжая. Раньше Аммаджи ее не встречала.
— А ты бы еще через час пришла! Тогда бы тебе больше всех досталось, — обернулась к новенькой Сатьявати, та самая, которая поддразнивала Аммаджи.
Тавитамма никак не могла прийти раньше. Она была одна дома с грудным ребенком. Пока она его кормила да укачивала, время и пролетело.
Но женщины у колонки давно уже наслушались подобных жалостных историй, и сердца их окаменели. Кто раньше подойдет к колонке, тот первый и наполнит свой кувшин звенящей водой. А если кто опоздает — не их забота.
— Аммаджи, пойдем на виллу, как в тот раз? — предложила Сатьявати.
Аммаджи и сама подумывала о том, чтобы попросить воду на вилле. Но идти туда с Сатьявати ей совсем не хотелось. Уж больно бойкая эта Сатьявати. К каждому пристает, вечно вперед лезет. Иногда, правда, это помогало, но чаще только портило все дело.
— Ты их знаешь? — спросила Тавитамма.
— Аммаджи туда ходила, — ответила ей Сатьявати.
— Сделай милость, возьми меня с собой! — Тавитамма умоляюще посмотрела на Аммаджи. — У меня в доме нет ни капли воды, даже риса не сваришь.
Аммаджи, не говоря ни слова, подняла кувшин пошла к вилле. Сатьявати и Тавитамма двинулись за ней.