Он почти добрался до второго этажа, когда внезапно столкнулся с кем-то, спускающимся вниз.
— Мэтью! Вор!
На лестнице зажегся свет, и несколько человек выбежало на площадку.
— Регги? Ну и напугал же ты нас!
— Простите, друзья, я немного опоздал, — рассмеялся Регги.
— Мы только начали, присоединяйся, — пригласил Мэтью.
Они поднялись в комнату.
Вечеринка удалась на славу. Приятели повеселились от души и уже собирались расходиться, когда Чалапати, которого после выпивки всегда тянуло ко сну, зевая, спросил:
— А, собственно, по какому это поводу мы собрались?
— Какая разница? Мэтью пригласил, мы все и пришли.
— Нет, почему все-таки?
— Вот пристал! Не будь занудой. Шел бы ты лучше спать?
Но Чалапати заупрямился:
— Пока не скажете, не отстану!
— Почему мы сегодня собрались… — Мэтью посерьезнел, прикурил сигарету. — Вчера вечером, видишь ли, случилась такая история…
* * *
Камала проснулась: сын дышал неровно, его широко раскрытые глаза смотрели в пустоту.
— Что с тобой, сынок? — она потрясла его за плечо.
Сын шевельнул губами, силясь сказать что-то. Камала испугалась. Накануне ему слегка нездоровилось, но сейчас… Словно богиня смерти потянулась к нему.
— Что с тобой, сынок? Ну скажи мне: «Мама, я здоров». Скажи! Я никогда не оставлю тебя одного, никогда не уйду… Прости меня… Я всегда буду с тобой, только скажи, что ты здоров, что у тебя ничего не болит, — повторяла и повторяла Камала.
Они тряслись в повозке рикши. Мальчик безжизненно повис у нее на руках.
— Боже, когда мы приедем, когда?
Звенела цепь на велосипеде рикши.
— В прошлом году он тоже болел, но ведь обошлось…
Полосы лунного света мелькали на черной спине рикши.
— Боже, убей меня, смерть будет для меня счастьем! Это не жизнь, а огненная река. Я не могу, не хочу больше жить, — молилась Камала.
* * *
В кинотеатрах начался последний сеанс. Улицы опустели. Из окон приемного отделения виднелось серебристое здание самой больницы. Сейчас здесь тихо и пусто. На крыльце спит пьяный слуга Симхачалам. В комнате громко отстукивают время настенные часы. Медсестра Сароджи с упоением читает книгу. Книга полна любовных перипетий, и сердце Сароджи трепещет и бьется.
— Дяденька! Дяденька! — слышится снаружи робкий голос.
Симхачалам не просыпается.
— Родимые, помогите!
— Что случилось? — из отделения выходит Сароджи.
— Сыночек мой заболел, помогите…
Сароджи внимательно оглядела Камалу: тощая, как смерть, в отрепьях, она показалась ей дурным сном, вдруг обернувшимся явью.
— Не могла отвезти его в другое место? — недовольно пробурчала Сароджи. — Ну, заходи.
Сароджи растолкала Симхачалама и послала его за дежурным врачом.