Свет там не горел.
Марк замер, отчаянно пытаясь вспомнить, выключал ли он лампу. Как бы ему ни хотелось обратного, он твёрдо знал: не выключал.
— Элизабет? — повторил он, приблизившись и остановившись в дверном проёме.
Ответом ему был лишь очередной заунывный порыв ветра.
Глубоко вдохнув и старательно отгоняя страх, Сандерс зашёл в комнату и снова включил лампу.
Женщина лежала на кровати.
От неожиданности сердце Марка едва не выпрыгнуло из груди — он отскочил в сторону и спиной ударился о шкаф, наделав немало шума. Впрочем, Элизабет никак не отреагировала, продолжая спать.
Лихорадочно пытаясь понять, что происходит, молодой человек осторожно приблизился к ней. Ему показалось, что ранки на шее стали чуть крупнее, а кожа, наоборот, побледнела. Женщина дышала надрывно, с каким-то хрипом. И дрожала.
Сандерс и сам изрядно продрог, поэтому он подошёл к окну и закрыл его. Повернувшись снова к кровати, он ахнул.
Элизабет стояла перед ним. Её глаза были закрыты, но он почему-то был уверен, что она на него пристально смотрит. Из ранок на шее и руке медленно потекла тягучая тёмно-красная, почти чёрная кровь.
Марк в жизни не испытывал подобного ужаса. Его прошиб ледяной пот, тело свело судорогой, он открыл рот, чтобы закричать и… проснулся.
Он увидел залитые солнцем окна, однако недавний кошмар был ещё столь свеж, что Сандерс лишь через полминуты заставил себя сделать глубокий вдох и посмотреть по сторонам.
Комната выглядела, как обычно.
Молодой человек шумно выдохнул и бросил взгляд на часы: без пятнадцати девять. Испытывая невероятное облегчение, что видел всего лишь сон, он лёг обратно, почувствовав неприятную прохладу и поняв, что испарина пропитала простыни.
Немного поворочавшись, он решил всё-таки покончить на сегодня со сновидениями и встал с дивана.
Сандерс быстренько привёл себя в порядок (пока брился, он почему-то всё время ловил себя на мысли, что хотел бы увидеть отражение Элизабет в зеркале), после чего решился разбудить спящую женщину.
Подойдя к спальне, дверь которой была приоткрыта (всё равно — он её и не закрывал), Марк заглянул в комнату и увидел, что Элизабет мирно спит, укрывшись чуть ли не с головой. Одеяло, которым он накрыл её вечером, сползло на пол, поэтому она наверняка сильно замёрзла — хотя окно, разумеется, заперто.
Присев рядом с женщиной, он некоторое время смотрел на неё, гадая, что же с ней произошло на самом деле, а не в его чрезмерно развитом воображении. Затем дотронулся до её плеча и легонько потряс, сказав:
— Проснись.
Как ни странно, но большего не потребовалось — Элизабет открыла глаза и невыразительно посмотрела на него.