Ботвинник был бесстрашный боец с железной волей. Он был непревзойденный стратег, опасный тактик, глубокий аналитик. На его творчестве учились целые поколения советских шахматистов, в том числе и Петросян. «На партиях Ботвинника я учился, когда мне было двенадцать лет, — заявил Петросян перед матчем, — и учусь на них и сейчас».
Нетрудно себе представить, с какой серьезностью, с каким всепоглощающим чувством ответственности относился Петросян к предстоящему поединку. Конечно же, он не проявил бы ни малейшего легкомыслия, если бы его поджидал и другой соперник: легкомыслие, небрежность, самоуверенность — все эти свойства, погубившие не одного одаренного шахматиста, были противопоказаны его натуре. И все же Ботвинник был для Петросяна самым грозным, самым опасным и самым уважаемым соперником среди всех смертных.
После турнира претендентов Петросян, отвечая на вопросы корреспондентов, заявил, что начал готовиться к матчу еще там, на Кюрасао. Это было в некотором смысле не совсем так: он начал примеряться к Ботвиннику задолго до Кюрасао. Последние четыре матча Ботвинника — со Смысловым и Талем Петросян комментировал на страницах газеты «Советский спорт». Он внимательно следил за ходом сражений и тщательно фиксировал, запоминал, а потом и подвергал анализу все сколько-нибудь значительные особенности этих матчей.
В пресс-бюро Петросян словно магнитом притягивал к себе остальных комментаторов, которые безоговорочно признавали его непререкаемый авторитет. Старшина пресс-бюро, как его в шутку называли, действительно быстрее и тоньше всех разбирался в сложных замыслах соперников и давал почти всегда безошибочные оценки возникавшим позициям.
Петросян не просто наблюдал трагедию Смыслова и трагедию Таля, которые не смогли противостоять сильной личности Ботвинника, — он должен был по ходу дела объяснять миллионам любителей шахмат, что же все-таки произошло. Но для этого, естественно, он должен был уяснить причины фатальных неудач двух талантливых гроссмейстеров.
Почему же Смыслов, изведав сладкое бремя чемпионства, не смог усидеть на шахматном троне?
Разумеется, можно было дать простой, но исчерпывающий ответ на этот вопрос: в матч-реванше не все зависело от Смыслова, Ботвинник оказался сильнее, и все тут. Но для Петросяна такой ответ был слишком прост. Существовало еще одно соображение, которое он не мог не принять в расчет: Смыслов проиграл последний матч Ботвиннику не только за доской, а еще до того.
Смыслов, конечно же, знал о редком умении своего противника препарировать сыгранные партии, безошибочно выискивая свои и чужие ошибки. Такое умение требует, помимо прочего, и незаурядного мужества. Только тот, кто не побоится бесстрастным взором исследователя заглянуть в себя, вскрыть и проанализировать свой ошибки и слабости, — только тот, потерпев поражение, может вновь выйти на арену уверенным в успехе. Сочетание мужественного характера бойца с беспощадной объективностью ученого помогало Ботвиннику получать абсолютно достоверные аналитические данные относительно себя и своих противников.