Промучив разбитого инсультом беднягу битых два часа, обвинение потребовало огласить показания свидетеля, данные им на суде два года назад. Пошел третий час пытки. В оглашенных показаниях по сравнению с только что услышанным, новым оказалось лишь одно — живая жена Ефремова. Прокурор Каверин не замедлил уличить: «Вы говорили прежде, что Вашей жены не было дома, что она ушла. Теперь говорите, что она умерла».
Ефремов растерялся, губы его жалко задергались, подбородок задрожал, он едва сдерживал рыдание: «Да как же так! Жена у меня умерла в 2002 году. Кто ж такое записал, что жена куда-то ушла. Куда ушла?! Ведь навсегда ушла! Да как же это так?!»
Ясно представилось, как пишут протоколы судебных заседаний, сокращая важные места, передергивая ключевые фразы, чтобы потом такие вот «обрезанные» протоколы решали судьбу подсудимых.
Освободившееся свидетельское место занял Александр Сергеевич Чубаров, сослуживец подсудимого Квачкова. В военной форме генерала, подтянутый и строгий.
Начал допрос адвокат Першин: «Вы были 17 марта 2005 года на месте происшествия?»
Чубаров уточняет: «Я был там не 17-го, а 18-го марта».
Першин: «Правильно ли было выбрано место засады с точки зрения военной науки?»
Судья тут же включает изрядно поднадоевшую заезженную ею пластинку: «Вопрос снимается, так как не относится к фактическим обстоятельствам дела».
Першин: «Вы видели воронку?»
Чубаров: «Видел. Это не воронка, это выщербина глубиной в две-три ладошки. Она находилась в стороне от полотна дороги в канаве. За откосом три сосны, на которых были повреждения раздробленным грунтом».
Першин: «Правильно ли было установлено взрывное устройство?»
Чубаров категорически: «Нет. Об этом не может быть и речи».
Выслушав ответ, судья не пускает его в протокол: «Я вопрос снимаю, так как он не относится к фактическим обстоятельствам дела. Мы мнения людей о происшествии не выясняем».
Першин: «Как давно Вы знакомы с Квачковым?»
Чубаров: «С 1971 года».
Першин: «Способен ли Квачков поразить цель из стрелкового оружия на расстоянии 25 метров?»
Чубаров: «С расстояния 25 метров цель способен поразить любой солдат спецназа второго года службы».
Першин: «Каковы были навыки Квачкова в разработке спецопераций?»
Чубаров: «Он был инструктором по минно-подрывному делу».
Першин неожиданно задает генералу излюбленный вопрос обвинения: «Квачков высказывал экстремистские взгляды?»
Чубаров даже не задумавшись: «Не слышал от него ни в какой трактовке».
Першин: «Он высказывался в отношении Чубайса?»
Чубаров уверенно: «Нет».
Першин спрашивает генерала спецназа: «Как Вы определяете мощность взрыва на основании воронки?»