Пробираясь сквозь толпу женщин в лавке, она заметила у двери Беатрис и подошла к ней.
Беатрис приветствовала ее дружески, но довольно сдержанно. Калли вряд ли могла осуждать ее. Еще бы: под обстрелом взглядов собравшихся в лавке…
— Покупаете платье к балу?
Беатрис кивнула:
— Получила приглашение сегодня утром. Господи какой у вас чудесный почерк.
Калли уставилась на божественного Кэббота, который не покидая поста за прилавком, вздернул идеальную бровь.
— Э… я так рада, что вы придете. Генри тоже ждет бала?
Беатрис опустила глаза и старательно сложила перчатки.
— Генри с радостью посетит бал, как и другие фермеры. Только очень сомневаюсь, что он станет танцевать.
— Если мистер Портер станет танцевать, уверена, что и Генри отважится, — рассмеялась Калли.
О боже! Она говорила так громко, что ее услышали даже несмотря на шум, вернее, когда шум на минуту стих. Взгляды собравшихся пришпилили ее к полу, как бабочку — к коллекционной коробке. Калли нервно сглотнула и попыталась сохранить на губах улыбку. Шепот взорвался с новой силой и стал еще громче. Даже Беатрис уставилась на нее.
— Лоренс тоже придет? Танцы? На глазах всей деревни?
«Не имею ни малейшего понятия».
— Разумеется, придет.
«Может, лучше, пока не поздно, сбежать на Ямайку?»
— В конце концов он сам бы дал этот бал, если бы догадался.
«А теперь я говорю в рифму».
— Уверена, что он будет танцевать со всеми дамами.
«Хоть кто-нибудь, остановите меня. Пожалуйста!»
Рядом появился Кэббот.
— Простите, мадам, за то, что вмешиваюсь, но у меня вопрос по поводу дневного платья из узорчатого муслина, которое вы заказали. Какую ленту предпочитаете для отделки?
На большой изящной ладони лежали две ленты, почти одинакового оттенка бледно-зеленого цвета. Калли в слепой панике уставилась на них. Наконец, судорожно дернув рукой, она показала на ту, которая, видимо, больше нравилась Кэбботу, поскольку тот одарил ее ослепительной улыбкой и с поклоном удалился.
Калли повернулась к Беатрис, но та уже исчезла в толпе. Удивленная, но облегченно вздохнувшая, она стала пробираться к выходу. Когда вернется домой, придется очень строго разобраться со своим болтливым языком.
Только когда Калли благополучно выбралась из лавки и брела к кузнице, ее осенило. Она не заказывала никакого дневного платья с зеленой отделкой.
«Благослови тебя Боже, Кэббот!»
Кэббот вошел в гостиную, где его хозяин, сидя за столом, рассеянно помешивал ложкой чай. Поскольку Кэббот прекрасно знал, что Баттон никогда не пьет чай с сахаром, то предпочел сохранять почтительное молчание, пока тот пребывает в глубокой задумчивости.