— Со мной все в порядке. Давно хотел узнать, стоит ли мне винить только себя, или кто-то другой воспользовался ситуацией, сделав из меня козла отпущения, — заявил Алекс.
Эш восхищался отвагой брата. Алекс никогда не перекладывал свою ответственность ни на кого и остался верен своим принципам сейчас.
Эш вытянул руки на стол.
— Нам известно, что кто-то, вероятно, вел себя безответственно с финансами поместья. Согласно бухгалтерским книгам, некоторые товары продавались по значительно заниженной цене. Мы собираемся просмотреть чеки, сохранившиеся от этих сделок. В них содержится информация о том, кому были проданы объекты, а также, возможно, и их реальное количество.
Хотя, если виновен Генри, но действовал умно, он обязательно проследил бы, чтобы цена по чеку и занесенная в книгу совпадали. Для этого он мог выписывать отдельный чек покупателю и другой, на меньшую сумму, для Бедивера. И все же существует вероятность узнать по чеку имя покупателя и связаться с новым владельцем.
Сортировка чеков оказалась весьма утомительным занятием. В Бедивере хранилось несколько коробок с финансовыми бумагами, и работа продвигалась медленно. Все равно что разыскивать иголку в стоге сена. Среди документов, подтверждающих расчеты по расходам на проживание, и обычными чеками они пытались обнаружить свидетельства странных сделок.
Где-то на половине огромной кипы бумаг Эш начал отчаиваться. Может, здесь нет никакого чека и его предположение изначально неверно. И вдруг его рука замерла на чеке о продаже. Он прочел бумагу дважды, желая удостовериться. У них уже случалось сегодня несколько ложных тревог. Эш держал в руке чек о продаже лошадей. Взгляд его скользнул в нижний угол документа, выискивая подпись. Как странно, он совсем не ожидал встретить это имя. Подпись отца.
— Алекс, взгляни-ка сюда. — Эш протянул брату лист бумаги.
— Ноябрь. — Алекс проверил дату. — Вполне вероятно, к тому времени меня уже здесь не было. Отцу в ноябре резко стало хуже, и Генри охотно от меня избавился. Это было очень трудное время. — Алекс помолчал. — В ноябре я был болен, настолько, что почти ничего не помню.
Эш видел, как тяжело ему дается признание. Он обернулся к Дженивре в надежде избавить Алекса от мучительных раздумий.
Дженивра подхватила чек и, на мгновение задержав на нем взгляд, покачала головой:
— Ваш отец не мог его подписать. Прежде всего, он был уже очень болен и не заинтересован в ведении дел. Но даже если бы захотел продать лошадей, он бы просто физически не смог выписать чек. К тому времени граф утратил способность управлять правой рукой. Он бы никогда так аккуратно не вывел свое имя.