Вторник, 6 апреля, 13:15.
На этот раз с обеда опоздала сама Брайтман. Обвинители и защитники сидели на местах и ждали, но даже секретарь не знала, чем вызвано отсутствие судьи. Босх подошел к ограждению и тронул Холлера за плечо. Тот обернулся и спросил:
— Гарри, ты готов? Вот-вот начнем.
— Готов, только надо поговорить.
— Что случилось?
Босх повернулся спиной к столу защиты и еле слышно прошептал:
— У особого отдела есть кое-что, я с ними виделся.
Возможно, он слишком осторожничал, но фотографии, показанные Райтом, вызывали тревогу. Джессап явно что-то затевал.
Прежде чем Холлер успел ответить, гул в рядах публики вдруг затих. Брайтман заняла судейское кресло.
— После заседания, — шепнул Холлер.
Велев помощнику рассадить присяжных, Брайтман обратилась к залу:
— Прошу меня извинить, в задержке виновата я сама. Возникли личные дела, которые заняли больше времени, чем предполагалось. Мистер Холлер, вызовите, пожалуйста, следующего свидетеля.
Следующим был Дорел Клостер. Босх вышел к трибуне, а Брайтман тем временем еще раз объяснила присяжным, что свидетель не может присутствовать, и поэтому его прежние показания, данные под присягой, будут зачитаны. Процедуру обговорили еще на рабочих слушаниях и приняли, несмотря на возражения защиты, однако Ройс все же встал и заявил протест.
Брайтман нахмурилась:
— Мистер Ройс, мы уже обсуждали эту тему.
— Я прошу суд пересмотреть свое решение, — набычился защитник, — поскольку такая форма представления показаний противоречит конституционному праву моего подзащитного. Детективу Клостеру не были заданы вопросы, которые я хотел бы задать в соответствии со сложившейся версией защиты.
— Повторяю, мистер Ройс: решение уже принято, и дальнейшие прения в присутствии присяжных неуместны.
— Но, ваша честь, тогда я лишаюсь возможности осуществлять защиту своего клиента должным образом.
— Мистер Ройс, я и так слишком снисходительна, позволяя вам играть на публику. Мое терпение скоро иссякнет. Вернитесь на место.
Ройс стоял, сверля судью взглядом. Босх понимал, чего он добивается. Адвокат хотел вызвать сочувствие присяжных, представить себя и Джессапа маленькими людьми, несчастными и преследуемыми, против которых ополчились не только обвинители, но и судья.
Выдержав долгую паузу, Ройс снова заговорил:
— Ваша честь, я не могу сесть, пока права моего подзащитного остаются под угрозой. Это вопиющее…
Брайтман резко ударила ладонью по столу. Звук напоминал выстрел.
— Прошу присяжных заседателей удалиться в комнату ожидания!
Присяжные, испуганно оглядываясь, потянулись гуськом к выходу. Ройс не отрывал глаз от судьи. Все это было частью его игры. Маленького человека сейчас накажут за дерзость.