Я однозначно рекомендовал клиенту пойти на предложенную сделку. На мой взгляд, думать тут было нечего, однако, в конце концов, сидеть предстояло не мне. Монтгомери никак не мог решиться, и дело было не в сроке, а в личности пострадавшего. У его дружков-бандитов были свои люди повсюду, и даже трехлетний срок мог означать смертную казнь.
— Предложение выгодное, — продолжал я. — Окружная прокуратура не хочет идти на процесс с такими уликами и свидетелем, который не желает говорить. Поэтому тебе дают возможность дешево отделаться. В общем, решай. Две недели на размышления закончились, осталось несколько минут.
Монтгомери хотел покачать головой, но решетка не пускала.
— Как это понимать? — спросил я.
— Так, что все хреново! Неужели мы не можем выиграть? Ты же теперь прокурор! Поговори там со своими…
Я тяжело вздохнул.
— Это разные вещи, Кэш. Не могу. Решать тебе: соглашайся на три года — или судимся. Шансы у нас имеются, я уже говорил. У них нет оружия, и жертва не дает показаний, это хорошо, но кровь на дверце и кадры с видеокамеры не оспоришь. Конечно, мы сыграем на самозащите: ты просто покупал, а он увидел твои деньги и попытался их забрать. Присяжные могут поверить, тем более если Хикс не станет отвечать, а я буду задавать такие вопросы, что Аль Капоне по сравнению с ним покажется ягненком.
— Что еще за Аль Капоне?
— Ты шутишь?
— Нет, серьезно, кто это такой?
— Ладно, не важно… Ну что, Кэш, как решим?
— Значит, судиться мы можем?
— Можем — только ставки уж больно высоки.
— В смысле?
— Три года против пятнадцати, Кэш. Стоит ли рисковать?
Он выпрямился, продолжая держаться за решетку. На лбу остались отпечатки стальных прутьев.
— Три или пятнадцать — мне все равно не выжить. Они достанут меня в любой тюрьме штата. В округе — другое дело, там сидишь в одиночке под хорошей охраной.
Я кивнул. В окружной тюрьме содержались обвиняемые и осужденные на короткие сроки. Беда в том, что заключение сроком больше года полагалось отбывать в тюрьме штата.
— О'кей, стало быть, идем на суд?
— Да.
— Тогда жди.
Я тихонько постучал в дверь судебного зала, мне открыл охранник. Судья Чампейн вела рабочее заседание по другому делу. У барьера сидел наш обвинитель, и я подошел к нему. С Филиппом Хеллманом мы сталкивались на процессе впервые, и он показал себя вполне разумным человеком. Проверим еще раз, каков предел его сговорчивости.
— Говорят, Микки, мы теперь коллеги? — улыбнулся он.
— Только на время. Я не планирую делать у вас карьеру.
— И хорошо, мне не нужны лишние конкуренты. Так что с нашим делом, решили?